История советско-финляндской войны 1939 – 1940 годов получила достаточно глубокий и разносторонний анализ в исследовательской литературе. С этой целью привлекались разнообразные нарративные источники, преимущественно официально характера. Однако реконструкция исторического события, его масштаба, значения предполагает максимально возможное использование и неофициальной исторической информации, носителями которой являются поколения современников этого события. Ретроспективный образ любой войны, в том числе и "зимней" является фактом исторической памяти народа. "Народная" репрезентация реалий жизни военного времени с наибольшей полнотой фиксируется в материалах "устной" истории. Безусловно, что с течением времени происходит ослабление событийной насыщенности и эмоциональной составляющей в памяти человека, тем не менее, опыт использования разнообразных методик при работе с респондентами свидетельствует о широких возможностях получения ценной индивидуализированной информации.

Предметом нашего изучения стали устные рассказы жителей Карелии, год рождения которых приходится на 20-е – начало 30-х годов XX в., о жизни гражданского населения республики в годы "Зимней войны". Преимущественно это почти недокументированные события частной жизни.

Привлечения подобного рода неофициальных источников информации о военной зиме 1939 – 1940 гг. позволит нам соотнести индивидуальные воспоминания реакций и опыта живых участников событий того времени с коллективной памятью, которая формируется обществом и государством, и воссоздать наиболее цельную картину жизни прифронтового региона, понять насколько серьезно военные события отразились на повседневной жизни мирного населения, как повлияли на его судьбу, насколько глубоко отложились в памяти современников. Однако надо иметь в виду, что ныне живущие современники "Зимней войны", являвшиеся респондентами, были в конце 30-х годов тем поколением, которое еще не достигло своего совершеннолетия, и мы имеем дело с индивидуальной и коллективной социальной памятью молодежи Советской Карелии. В ходе интервью мы получаем соответствующую модификацию истории советско-финляндской войны: это воспоминания детско-юношеской поры со всеми преимуществами непосредственной эмоциональной реакции на события и недостатками, связанными с отсутствием должного жизненного опыта, необходимого для оценки происходящего. Среди респондентов можно обозначить 3 основные группы: городская молодежь, сельская молодежь и молодежь финской национальности. Подобное членение определяется тем обстоятельством, что сюжетно-событийная информация по этим группам существенно расходится, хотя имеются и общие семантические черты.

Выявленные различия и совпадения определяются всем культурно-историческим контекстом того временного периода: особенностями в условиях проживания в городе и деревне, спецификой регионального положения населенного пункта (степенью удаленности от границы, а значит от места боевых действий), социальной средой, реалиями межнациональных отношений, историческим опытом взаимодействия с властными структурами. Необходимо учесть, что 30-е годы – время массовых политических репрессий, которые создали специфическую общественную атмосферу и явились травматическими событиями для значительной части респондентов.

В настоящей работе не ставилась задача воссоздать всеобъемлющую панораму событий зимы 1939 – 40 гг. через их отражение в частной жизни гражданского населения. Наши интересы были сфокусированы на определении и систематизации ассоциативных образов-символов исторической памяти, которые спонтанно определяют заданный вектор воспоминаний человека. Мы попытались определить, что же прежде всего замечал внимательный взгляд современника, что становилось знаком того времени и было сохранено в историческом опыте респондента на протяжении долгих десятилетий.

Тематический формализованный опрос в ходе сбора интервью позволил определить наиболее яркие воспоминания о периоде "Зимней войны", которые явились своеобразными координатами и позволили воссоздать в памяти сюжеты, оказавшиеся вытесненными из сознания и забытыми вследствие естественного старения респондентов и вследствие различных жизненных обстоятельств.

Никулина Т.В.