| Трагедия окруженных В Приполярье |
|
|
Бумаги и овраги В планах советского главного командования важная роль отводилась 9 армии, действовавшей на широком фронте от побережья Онежского озера до Полярного круга. Это было вовсе не случайно, ведь именно в районе Суомуссалми полоса финской территории между советской границей и Ботническим заливом наиболее узка. При умелом ведении операций и благоприятном стечении обстоятельств было возможно разрезать фронт противника пополам и выйти в кратчайший срок на побережье Ботнического залива на участке Оулу-Кеми. Этим решался целый ряд задач: изоляция северной Финляндии от всей остальной территории, лишение Финляндии железнодорожной коммуникации со Швецией, кроме того ставилась под угрозу и автомобильная дорога Ваза-Умео, проложенная по льду Ботнического залива, а также значительно уменьшалась опасность действий войск других иностранных держав в случае их высадки в северной Норвегии. Однако сил для крупномасштабного наступления на 400-км фронте было явно маловато. К началу войны 9 армия фактически представляла собой стрелковый корпус, в составе которого находились три стрелковые дивизии – 122 и 163-я стрелковые и 54 горнострелковая дивизия, подход четвертой – 44 дивизии – ожидался не ранее середины декабря, помимо этого армия могла быть усилена частями 88 стрелковой дивизии, основные силы которой выполняли задачи обороны побережья Белого моря. По планам командования армии и округа армия должна была наступать подивизионно на запад в трех расходящихся направлениях, а прибывающая 44 дивизия предназначалась для развития успеха. 122 стрелковая дивизия назначалась для наступления в полосе Алакуртти-Салла, впоследствии ей предписывалось наступать вдоль железной дороги на Кеми, Торнио, где она должна была соединиться с войсками 14 армии1. Основным направлением действий 163 стрелковой дивизии было суомуссальминское, после овладения этим городом ей надлежало наступать на Оулу2. Действующая на 150-км левом фланге армии 54 горнострелковая дивизия имела на первом этапе главной задачей овладение районом Реболы-Кухмониеми-Хиликко3. Похоже, чо командование 9-й армии (командующий до 23 декабря 1939 года – комкор М.П,Духанов, начальник штаба до 7 января 1940 года – комдив А.Д.Соколов) считало предстоящие боевые действия небольшой зимней прогулкой. И в своих оперативных планах определяло дневной темп продвижения для всех трех дивизий в 23-24 км в сутки. При этом оно, видимо, надеялось, что соединениям армии не придется совершать никаких фланговых маневров4. Забавно, что бывший преподаватель кафедры тактики Академии им.Фрунзе Соколов не замечал, что во время марша наших войск к границе среднесуточная скорость колонн при продвижении по дорогам без всякого сопротивления противника составляла от 12 до 16 км в сутки>5. Еще один не менее занимательный момент: командование армии не только считало, что по мере продвижения в глубину территории Финляндии войска будут двигаться только по дорогам, но и надеялось, что сопротивление финской армии будет полностью подавлено в первых боях, после чего скорость продвижения возрастет до 28-30 км в сутки. Трагическое заблуждение или элементарное пренебрежение военной наукой, стоившее многих тысяч жизней. Каково же было состояние соединений армии? 122 стрелковая дивизия до «Больших учебных сборов» в сокращенном составе дислоцировалась в Белорусском Особом ВО. Она приняла участие в «Освободительном» походе в западную Белоруссию, а в октябре 1939 года была переброшена в район Кандалакши. Две трети личного состава поступили из военных комиссариатов Витебской и Могилевской областей. Но судя по дальнейшему ходу боевых действий командованию дивизии удалось создать боеспособное соединение, значительная часть личного состава которого овладела искусством боевых действий на лыжах. Поэтому при контрударе противника в районе Салла дивизия не поддалась панике, как это случилось с 44 и 163 дивизиями. 163 стрелковая дивизия была сформирована в период с августа по начало сентября в Ленинградском ВО. Помимо обычной для второочередного соединения болезни – плохой боевой подготовки личного состава – она испытывала также серьезные осложнения со снабжением обмундированием и амуницией, необходимой для ведения войны в Приполярных районах. Командир дивизии комбриг А.И.Зеленцов незадолго до 30 ноября доносил в штаб армии, что во вверенном ему соединении отсутствуют маскировочные халаты, лыжи и даже валенки6. Можно себе представить, как чувствует себя человек при 25-30- градусном морозе в кирзовых и брезентовых сапогах. Для усиления боеспособности дивизии ей был придан в середине ноября 81 горнострелковый полк 54 дивизии, взамен которого последняя получила 529 стрелковый полк 163 дивизии. Значительно лучше обстояли дела в 54 горнострелковой дивизии, которой командовал комбриг Н.А.Гусевский. Эта дивизия в течение длительно периода дислоцировалась в северной Карелии и Заполярье, в ней преобладал кадровый личный состав, неплохо умевший действовать в условиях лесисто-болотистой местности, инициативными и знающими были командиры. Однако даже в 54 дивизии дела обстояли не так блестяще, как может показаться на первый взгляд. Небольшое количество приписников, прибывших в дивизию в сентябре 1939 года, не было обучено действиям на лыжах в той же степени, как кадровый состав и при быстром передвижении они становились обузой7. Как отрицательную, так и положительную сторону имел тот факт, что горнострелковые полки в отличие от обыкновенных имели в своем составе всего 4 роты, а не 9. То, что было гораздо легче при боях в горной и лесисто-болотистой местности (легче управлять подразделениями), становилось помехой при фронтальных действиях (значительно меньше личного состава и соответственно возможностей для маневра силами и средствами, для развития наступления). Поэтому нельзя однозначно отрицательно оценивать тот факт, что вместо 81 третьим полком дивизии стал 529-й. Из всего вышесказанного следует, что 54 горнострелковая дивизия была лучшей в 9-й армии, поэтому, наверное, армейское командование надеялось на нее более других и первоначально планировало использовать прибывавшую по плану 44-ю дивизию на ребольском и кухмониемском направлениях, где ожидался наибольший успех8. Я не располагаю данными о том, были ли штабе армии командиры, которые осознавали, что операция плохо продумана и спланирована, но вот в оперативном отделе штаба Ленинградского ВО один такой человек нашелся. Им оказался начальник отделения оперативного отдела ЛВО майор Сергей Гаврилович Чернов. Когда автор несколько раз прочел и проанализировал текст «Замечания по решению Военного Совета 9-й армии», ему показалось, что он уже где-то видел подобный хладнокровный и четкий разбор планов операций сторон. Похоже, что во время учебы в Академии имени Фрунзе (с третьего курса которой Чернов был назначен на должность в Ленинградском округе) этот командир старался восполнить недостаток общего образования (всего 5 классов) чтением военно-исторических трудов. Честное слово, после прочтения «Замечаний» я стал лучше думать о командирах Красной Армии того времени. Велики все-таки таланты русского народа: никакие расстрельные ямы и ГУЛАГи его не вместят. Всех, несмотря на огромные усилия монстра НКВД уничтожить, посадить, превратить в лагерную пыль не удалось. Поэтому командный состав Красной Армии состоял не только из Ворошиловых и Буденных, считавших кавалерию главной ударной силой будущей войны, Куликов, называвших автомат «оружием полиции», Книг, водивших свою кавдивизию на танки, наконец Голиковых, клавших на стол вождю тот или иной вариант сводки Разведуправления Красной Армии в зависимости от его настроения и прочих похожих на генерала Дрынова из «Чонкина». Помимо этих командиров в РККА были Борис Михайлович Шапошников, Василий Дмитриевич Соколовский, Константин Константинович Рокоссовский, был Сергей Гаврилович Чернов, накануне войны уже преподававший в Академии имени Фрунзе, были сотни и тысячи талантливых командиров, оказавшихся на своем месте и делавших свое дело вопреки удушавшему любую инициативу режиму. Благодаря им Красная Армия сумела преодолеть сопротивление финской армии в «незнаменитой» войне и победить в Великой Отечественной. А теперь внимательно вчитаемся в «Замечания» майора Чернова, они право, заслуживают этого. Роль 9-й армии и ее задачи поняты командованием 9-й армии в основном правильно, но решение построено на том, что противник не окажет никакого сопротивления … В среднем темп операции запланирован 22 км в сутки, в то время когда свои войска к границе шли 12-16 км в сутки с большой растяжкой частей и отставанием техники (артиллерии главным образом) Как же можно планировать такие темпы на территории противника?! Это значит построить операцию на песке, без реальной обстановки и особенностей фронта. При расчетах, видимо, противник в расчет вообще не принимался и бездорожье также не учитывалось, за это потом можно поплатиться срывом всей операции в самом ее начале, особенно если противник окажет хотя бы небольшое сопротивление путем заграждений и прикрытия их погранчастями, не говоря уже о подброске полевых войск… При движении 9 и 8 армий вглубь будет образовываться разрыв между ними. Наличие у финнов дорог (железных и шоссе) дает возможности создавать реальную угрозу флангам и тылу 9 и 8 армий и ее отдельным дивизиям… Коммуникации их все будут перерезаны диверсионными группами противника и они могут оказаться без питания и боеприпасов, причем тактика финнов к этому в основном и будет сводиться… При дивизиях нужно создать теперь же отряды из хороших лыжников и побеспокоиться обеспечением лыжами всех дивизий. Без лыж будет очень плохо, не могут сойти с дорог и будут сбивать противника в лоб, а это будет сильно задерживать движение… Далее С.Г.Чернов сделал следующие выводы: 1. Предложить В<оенному> С<овету> 9 армии свое решение пересмотреть… 2. Иметь на фланге сильный резерв. 3. План операции не должен превышать 10 км в сутки на первом этапе и до 15 км на всех остальных этапах … 6. По существу дивизии еще не готовы для выступления на глубину этой операции8… Замечания были составлены 27 ноября 1939 года и в от же день сданы начальнику оперативного отдела штаба ЛВО полковнику П.Г.Тихомирову. Казалось бы, с грядущей катастрофой можно и нужно было бороться, одернуть чересчур спешащих руководителей 9 армии, переработать план операции и по сосредоточению новых соединений нанести более мощный и лучше спланированный удар. Однако голос разума не был услышан. Вечером 29 ноября возвратившийся из Майнилы Тихомиров, возвращая доклад, объявил Чернову: «Темпов сбавлять и уменьшать нам никто не разрешит, а теперь вообще некогда этим заниматься, нужно действовать по тому плану, что есть.» Чернов по этому поводу написал на полях своих «Замечаний»: «Эта спешка может кончиться плохо, операция не продумана, не знаю, как другие армии, но дело может сорваться, особенно по 9 и 8 армиям9.» Предсказания эти сбылись в полной мере. Первые недели боев 30 ноября соединения 9-й армии вместе со своими товарищами по оружию пересекли государственную границу, встречая поначалу сопротивление лишь пограничных застав, усиленных тремя-четырьмя егерскими батальонами. Боевых столкновений было немного, в ходе их финские подразделения, выполнив свою задачу – задержать советские войска на несколько часов, отходили в глубину своей территории, минируя дороги и взрывая мосты. Единственный серьезный бой имела 12 декабря 54 горнострелковая дивизия в дефиле озер Алас-ярви и Сауна-ярви. Ее 118 и 337 полки не стали тратить время на бесплодные атаки в лоб и обошли финские подразделения по льду озер. Почувствовав угрозу окружения, финны начали отход, при этом два батальона, занимавших междуозерную позицию понесли довольно серьезные потери10. До 17 декабря, дня, когда 163 стрелковая дивизия овладела городом Суомуссалми, соединения 9-й армии не понесли сколько-нибудь ощутимых потерь. В 122 дивизии они равнялись 76 человек убитыми и 266 ранеными, в 163-й – 89 и 154, а в 54-й 79 и 28611. Однако главные сражения на этом участке еще предстояли. К этому времени финское командование завершило переброску на север Финляндии 9 пехотной дивизии, 1 пехотной бригады и нескольких отдельных батальонов. 18 декабря части последней контратаковали в лоб полки 54 горнострелковой дивизии, но получив отпор, отошли на Нурмес, где начали перегруппировку с целью обхода дивизии с флангов и выхода на ее коммуникации12. 20-22 декабря после тяжелых боев действовавшие на флангах 54 дивизии отряды Маклецова и Алексеенко были вынуждены возвратиться к главным силам13. 23 декабря 3-й батальон 529 стрелкового полка вынужден был прорываться из окружения на восток. Когда он вышел в район поселка Лендеры, в его рядах оставалось всего 132 бойца и командира14. Тем временем появившиеся в районе Суомуссалми передовые отряды 9 пехотной дивизии сковали части 163 стрелковой дивизии, действовавшие исключительно по дорогам и пытавшиеся сбить противника только лобовыми атаками. Командир финской дивизии генерал И.Сииласвуо писал впоследствии: «Мне было непонятно и странно, почему русские не имели лыж и поэтому не могли оторваться от дорог и несли большие потери15.» Таких непозволительных «странностей» у советского командования было в эту войну слишком много. А в данной конкретной ситуации с 18 по 20 декабря 1939 года это обошлось 163 дивизии в 448 убитых, 810 раненых и 226 обмороженных16. Суомуссалми: репетиция трагедии Гром грянул 21 декабря, когда финским лыжным группам удалось выйти на коммуникации дивизии, уничтожить часть тыловых обозов и создать угрозу окружения ее основных сил. Попытки отдельных частей 44 дивизии, направление действий которой было изменено в связи с неустойчивым положением на центральном участке армии, отбросить финские отряды с дороги успеха не имели. Их неудачным действиям было несколько причин. Во-первых отправка 44 дивизии была крайне непланомерной и в результате первым отправился не целый полк, а отдельные батальоны, которые почему-то вводились в бой поочередно без надлежащей огневой поддержки и управления17. В течение нескольких дней третий батальон 305 стрелкового полка при поддержке полковой артиллерии и 312 танкового батальона пытался прорвать оборону противника, занявшего позиции на 25 километре дороги на Важенваара, но безуспешно. Не принесли успеха атаки и после ввода 1-го батальона 25 стрелкового полка18. Вскоре после выхода главных сил 163-й дивизии из окружения Особым отделом 9 армии были арестованы командир и комиссар 662 стрелкового полка полковник Шаров и батальонный комиссар Подхомутов. Они, разумеется, «сознались» в своих «преступных» действиях по дезорганизации полка и приведении его в небоеспособное состояние. Думаю, что приговор Трибунала называть не стоит. Стрелочников нашли. Опыт столь быстрого выяснения виновных видимо, понравился командованию 9-й армии и присутствовавшему в качестве члена Военного Совета армии начальнику ПУ РККА Л.З.Мехлису, одному из самых ярких и поэтому самых вредных представителей комиссарского племени. Вскоре его используют еще раз. Тем временем противник начал беспокоить тылы частей 44 стрелковой дивизии, устроив завалы на дороге ближе к границе19. Командование 163 стрелковой дивизии не сумело в этих сложных условиях организовать отход и если бы не героизм бойцов и командиров 81 горнострелкового полка, прикрывавшего отступление главных сил дивизии, то потери могли бы быть гораздо большими. Хотя их и так нельзя назвать малыми. С 20 декабря по 1 января погибло 353 человека, ранено 486, попало в плен 107, пропало без вести 346 и обморожено 65. Всего с начала войны убитых было 890, раненых 1415, обмороженных почти 300. Потери вооружения и боевой техники исчислялись в 130 пулеметов, две 37 мм, 8 45 мм и 7 76 мм пушек, 140 автомашин20. Проверка на дороге А 1 января части 9-й дивизии начали операцию, которая закончилась их крупной победой. В 8 часов утра противник начал атаку на 146 стрелковый полк 44 дивизии. Атака была отбита с большим напряжением и только после ввода всех сил полка21. В ночь на 2 января финны вновь атаковали этот же полк и на это раз окружили его, перерезав важенваарскую дорогу на 21 и 23 километрах22. Помимо финнов бойцам и командирам дивизии пришлось бороться и с холодом. Ввиду поспешности отправки дивизия отбывала из Тернополя в обыкновенном осеннем обмундировании – шинелях и брезентовых сапогах. Теплое обмундирование – телогрейки и валенки обещали доставить во время следования эшелонов. Но советские интенданты, похоже, сохранив худшие черты русских прибавили к ним крайнюю медлительность и необязательность. Соответственно, зимнюю амуницию начали получать только по прибытию на станцию Кемь. В очередной спешке с переброской на фронт оно оказалось не у всех. На следующий день командир 44 стрелковой дивизии комбриг А.И.Виноградов с оперативной группой штаба выехал в расположение 25 стрелкового полка, где попытался организовать разгром неприятеля, прервавшего сообщение между полками и батальонами, но несколько атак, предпринятых 3 января были безрезультатными23. Движению подразделений, выделенных для атаки, в значительной степени мешали обозы полков и тыловых учреждений дивизии, скопившиеся на дороге и затруднявшие любой маневр. Финны были в значительной степени осведомлены о планах советского командования: по свидетельству генерала Сииласвуо 27 декабря им удалось захватить значительное количество приказов по 44 дивизии24. Неудачным действиям способствовало также и то, что переброска соединения из Тернополя была похожа на спешный отъезд жителей-неплательщиков из снятой квартиры: на фронт дивизия отправлялась не полковыми эшелонами, а по-батальонно, кроме того два отдельных батальона – саперный и разведывательный, чье участие в боевых действиях в сложных природно-климатических условиях с первого дня было крайне важно, выгрузились последними и оказались в хвосте колонны25. Атаки в течение следующих суток вновь оказались неудачными по причине того, что они носили исключительно фронтальный характер и из-за неучастия в ней значительных сил, предназначенных для перехода в наступление. Противник тем временем вновь вышел на дорогу и сделал еще два завала – на 20 и 19 километрах. Шедшие на помощь ударной группе подразделения разведбатальона и 3-го пограничного полка были встречены сильным ружейно-пулеметным и минометным огнем противника26. Таким образом ударная группа оказалась отрезанной от остальных подразделений дивизии. Положение усугубилось тем, что около 18-00 2-й батальон 146 стрелкового полка, бойцы и командиры которого уже несколько дней не получали горячей пищи, самовольно оставил фронт, открыв тем самым левый фланг дивизии, чем не замедлил воспользоваться неприятель, который устроил новые завалы27. К этому моменту некоторые части не получали продовольствия и боеприпасов по 2-3 дня. Поэтому и то и другое в некоторых ротах и батальонах было уже на исходе и какие-либо активные действия были крайне затруднены. К 4 января группировка противника в районе Важенваара (или, как его называли финны, сектор Раатте) имела в своем составе три пехотных полка и три отдельных батальона. В этой обстановке командир дивизии и начальник штаба полковник О.Н.Волков запросили командование 9-й армии о помощи, а также, в случае отсутствия последней разрешение на вывод из окружения людей с оставлением материальной части и тяжелого вооружения. Виноградов доносил в штаб 9-й армии: В связи с вытеснением второго батальона 146 сп из района обороны левый фланг остался открыт. Заполнить его не удается. Противник сосредотачивает силы с задачей перерезать оборону дивизии. В связи с отсутствием продфуража настроение плохое, лошади дохнут, бензин и боеприпасы на исходе28. Командующий 9-й армией комкор В.И.Чуйков в донесении Наркому Обороны К.Е.Ворошилову сообщал: Считаю положение 44-й дивизии очень серьезным и если к 4-00 5 января очистить дорогу не удастся, прошу разрешения части 44 стрелковой дивизии отвести на новый рубеж к востоку от 19 км29 Финны 5 января атаковали дивизию в стык 146 и 25-го полков в районе 23 километра, в свою очередь части 44-й дивизии предприняли очередную попытку прорыва обороны, причем артподготовка запоздала… на три часа после начала атаки30. А вот как представлялся этот день с другой стороны. Генерал Сииласвуо писал: «5 января был взорван мост через реку Пурос-йоки… Артиллерийский огонь противника на участке его 25 стрелкового полка был особенно сильным и метким, в результате наши части понесли большие потери31.» 5 января в 23-00 Военный Совет 9-й армии приказал Виноградову пробиваться к 19 километру32, полагая, что этот участок занят нашими войсками, тогда как в действительности финны укрепились и там. На следующие сутки дивизия продолжала вести бой в окружении, командование пыталось вывести и людей, и тяжелое вооружение и технику. Безуспешно. Из 146 стрелкового полка несколько раз приходила радиограмма одного и того же содержания: «дайте помощь, нас добивают, дайте помощь». Получив в десять часов вечера разрешение командования 9-й армии «Действовать по собственной инициативе33», Виноградов отдал приказ выводить людей, приводя в негодность оставляемую на территории противника материальную часть с северной стороны дороги на Важенваара34. Сииласвуо писал о событиях 6 января следующее: «Паника окруженных все росла, у противника больше не было совместных и организованных действий, каждый пытался действовать самостоятельно, чтобы спасти свою жизнь. Лес был полон бегающими людьми35…» К вечеру 7 января первые группы личного состава дивизии во главе с ее командиром прибыли в Важенваара. Выход из окружения продолжался в течение нескольких дней. Вернулись не все. По данным штаба дивизии за период с 1 по 7 января потери соединения составили 1001 человек убитым, 1430 ранеными, 2243 пропавшими без вести. Потери вооружения и техники в процентном отношении были более значительны: 4340 винтовок, 1235 револьверов и пистолетов, почти 350 пулеметов, 30 45 мм, 40 76 мм пушек, 17 122 мм гаубиц, 14 минометов и 37 танков36. Сииласвуо, в свою очередь так рассказывал о событиях 7-9 января: «В полдень противник начал сдаваться голодные и замерзшие люди выходили из землянок. Одно-единственное гнездо продолжало сопротивляться, на время его оставили в покое… Мы захватили немыслимо большое количество военных материалов, о которых наши части не могли мечтать даже во сне. Досталось нам все вполне исправное, пушки были новые, еще блестели… Трофеи составили 40 полевых и 29 противотанковых пушек, 27 танков, 6 бронеавтомобилей, 20 тракторов, 160 грузовых автомобилей, 32 полевые кухни, 600 лошадей37…» |
|
Финны изучают захваченный ими танк
© SA |  |
|
А вот как описывал это сражение финский главком Карл Густав Маннергейм: «Сопротивление этой группы 163-й дивизии было сломлено 30 декабря. На месте осталось убитыми более 5 тысяч солдат противника, около 500 человек были взяты в плен. Трофеи были весьма значительными: 27 орудий, 11 танков, 150 грузовых автомобилей, огромное количество оружия пехоты и боеприпасов. Хорошая добавка к запасам плохо снаряженного победителя… Полковник Сииласвуо разделил свои измотанные части на несколько боевых групп и наносил ими удар за ударом по флангам 44-й дивизии. Длинная колонна во многих местах была разбита на отдельные куски, в которых русские сражались с необыкновенным упорством до конца. Лишь небольшой части противника удалось вырваться из окружения и найти себе спасение за границей. Военные трофеи были огромны: 70 различных орудий, 43 танка, 270 автомашин и тракторов, 300 стволов автоматического оружия, 6000 винтовок, 32 полевые кухни. Подсчитать точное число убитых оказалось невозможным, ибо снег укрыл и их, и замерзших насмерть. 1300 человек были взяты в плен38.» В следующие несколько дней страницы западных газет были буквально нашпигованы статьями о разгроме 44-й дивизии, появились и фотографии, напоминающие кадры германской хроники лета и осени 1941 года и конца весны – начала лета 1942. Когда смотришь на эти фотографии – понурые лица пленных, замерзшие трупы, разбитая техника, брошенные пушки и пулеметы, становится нестерпимо больно. Но еще больнее – отвратительнейшее вранье, которым пытались сначала затушевать поражение дивизии, а затем – несколько десятков лет трусливого молчания, которое хранили историки. 14 января 1940 в советских газетах было опубликовано «Опровержение штаба Ленинградского ВО»: «За вторую трехнедельку боевых операций на фронте существенных изменений не произошло… дело ограничилось в большинстве стычками разведки сторон и небольших пехотных частей. Внезапно наступившие сильные морозы (Какая право, неожиданность – сильный мороз в декабре в Карелии – П.А.) значительно облегчили положение финских войск, но, несмотря на это последние не смогли серьезно использовать благоприятную обстановку.» В 44-й дивизии имелось не больше 10 тысяч бойцов, из которых было потеряно не более 900 человек, причем больше из-за морозов, финны же – не менее двух тысяч, причем щюцкоровцы добивали своих раненых, чтобы не оставить языков39" Последний абзац омерзителен настолько, что не нуждается в комментариях. К счастью, в 1994 году эта историческая несправедливость была устранена: в Суомуссалми поднялся памятник работы скульптора Олега Комова «Своим сынам – скорбящая Россия». Лучше поздно, чем никогда. |
|
«Сынам Отечества - Cкорбящая Россия. 1939-1940». Скульптор Олег Комов. 1994
© Коммуна Суомуссалми |  |
|
Советская пропаганда не могла уменьшить интерес мировой общественности к событиям в северной Финляндией. Особенной популярностью в эти дни пользовались генералы Сииласвуо и командующий Лапаландской группой Э.Валениус. последний в интервью газете «L'Exelssior» на вопрос о том, кто активнее других поставляет боевую технику Финляндии, недолго думая, зло и остроумно ответил: «Русские, конечно!40» Торжественная порка Почти сразу же после выхода из окружения Виноградов, Волков и начальник политического отдела дивизии полковой комиссар И.Т.Пахоменко предстали перед судом (комиссар дивизии полковой комиссар Д.Н.Мизин по какой-то причине избег наказания). Им вменялось в вину то, что они «преступно игнорировали приказы высшего командования Красной Армии и военного совета 9-й армии о постройке на коммуникациях дивизии оборонительных сооружений, блокгаузов, расчистке и разрядке леса по обеим сторонам шоссе… разбросали части дивизии на отдельные отряды и группы, между собой не связанные… спасая свою шкуру позорно бежали с небольшой группой людей в тыл.41» Расстрельный приговор привели в исполнение перед остатками личного состава дивизии 11 января 1940 года. На них была возложена вся вина за поражение дивизии. Действительно, Виноградов, Волков и Пахоменко не сделали всего возможного для того, чтобы избежать катастрофы. Но могли ли наладить управление соединением комбриг Виноградов, в июне 1937 года командовавший всего лишь батальоном и его начальник штаба, учившийся в академии им.Фрунзе в тот период, когда из нее были изгнаны светила отечественной военной науки, а количество учебных часов на изучение марксизма-ленинизма едва ли не превышало время на изучение тактики и стратегии. Вряд ли, тем более, что руководство дивизии действовало согласно директивам Главного командования и штаба армии, безоглядно гнавших соединения вперед без учета обстановки. Полтора месяца в кольце После боев конца декабря – начала января советские войска практически не предпринимали широкомасштабных наступательных операций. Все усилия сводились к деблокаде 54-й дивизии. Как справедливо отметил в своей статье «Решительный этап войны в Финляндии» генерал Валениус, «Инициатива перешла в наши руки и оставалась у нас до конца войны42.» Во второй половине января главные силы Лапландской группы, нанеся поражение 44 и 163-й дивизиям, перенесли свои усилия на 54-ю дивизию. Вскоре они вышли на ее коммуникации, которые были окончательно прерваны к 1 февраля, одновременно противнику удалось разрезать район ее обороны на 8 частей43. До 10 февраля финны пытались разгромить отдельные оборонительные участки, но встретив упорное сопротивление подразделений 54 горнострелковой дивизии, перешли к осаде. Необходимо сказать, что командование дивизии сумело создать в гарнизонах запасы продовольствия, которых вместе с теми, что сбрасывались авиацией, хватило на все время блокады. По крайней мере командование 54-й дивизии не посылало в вышестоящие штабы радиограмм, подобных сигналу «SOS!». В конце февраля финны перешли к тактике подавления отдельных секторов артиллерийским огнем. В ночь на 3 марта после четырехдневной артиллерийской подготовки противник атаковал район, где находились 2-я рота 118 горнострелкового полка и 7-я батарея 86 артполка. Защитники этого сектора были уничтожены почти все, за исключением 25 человек, которые отошли на другую линию обороны, уже занятую другими подразделениями44. В течение двух последующих суток подразделения 337 полка при поддержке нескольких танков пытались выбить противника из дефиле, разделявшего восточный сектор и район обороны КП дивизии. Потеряв до 50 человек убитыми и танк, наши подразделения возвратились в расположение полка. 6 марта противник начал ожесточенный артиллерийско-минометный обстрел восточного сектора. В ночь на 7 марта ему удалось прорвать оборону и практически полностью занять его. При этом было убито и захвачено в плен около 230 бойцов и командиров, около 100 удалось уйти по льду озера Сауна-ярви и присоединиться к защитникам КП45. 11-12 марта противник вел интенсивный многочасовой обстрел позиций этого сектора, в результате чего большинство блиндажей и землянок были разрушены. Утром 13 марта финны перешли в атаку, которая несмотря на огонь прямой наводкой была отбита: передовые цепи не дошли до окопов какие-то 25-30 метров46. Любопытно, что остальные сектора в эти дни подвергались лишь спорадическому обстрелу. Впрочем, более активным действиям финнов помешало наступление Ребольской оперативной группы 9-й армии, начатое силами переброшенной на этот участок 163 стрелковой дивизии, 593 стрелкового полка 131-й дивизии и нескольких лыжных батальонов. Хотя цель операции (деблокада 54-й дивизии) не была достигнута полностью, действия наших частей заставили противника перебросить значительные силы против наступавших и тем самым ослабить натиск на окруженные гарнизоны. Разумеется, это была не первая попытка командования 9-й армии деблокировать дивизию. 30 января группа под командованием майора Кутузова в составе 3 и 17-го лыжных и 11-го инженерного батальонов начала наступление, но в результате скверного управления войсками и потери связи между отдельными подразделениями она была наголову разгромлена 4-5 февраля47. 11 февраля еще одну попытку прорыва блокады предприняла «лыжная бригада» под командованием полковника Долина в составе 9, 13 и 34-го лыжных батальонов. Она была разгромлена 13-14 февраля после потери ориентировки и боев с финскими лыжными отрядами. Потери батальонов, участвовавших в этих двух операциях составили 1274 человека убитыми, 903 ранеными, 583 пропавшими без вести и 323 обмороженными48. Потери 163-й дивизии за период операции 29 февраля – 13 марта составили 993 человека убитыми, 3295 ранеными и 191 пропавшими без вести49. Общие же потери этого соединения, сумевшего овладеть Суомуссалми, побывать в окружении и в еще одном, не слишком удачном наступлении составили 2274 человека убитыми, 7670 ранеными, 769 пропавшими без вести и 888 обморожеными, т.е. примерно 70% штатного состава50. В самой же 54-й дивизии, которая была блокирована в течение 46 дней, потери исчислялись в 2118 человек убитыми, 3732 ранеными и 573 пропавшими без вести51, что составляло 60% штатного расписания горнострелковой дивизии. Тысячи убитых и пропавших без вести, десятки тысяч раненых и обмороженных – такова была цена некомпетентности и торопливости, проявленных подавляющим большинством советского военно-политического руководства. Добавим только то, что подавляющее большинство из шести тысяч советских военнослужащих, взятых в плен в период советско-финляндской войны состояли в списках именно тех дивизий 8 и 9-й армий, описание действий которых дано выше в настоящей главе. А ведь 8-й армией с декабря 1939 года командовал участник боев в Испании, у Хасана и Халхин-Гола, дважды Герой Советского Союза Григорий Михайлович Штерн, а 9-й с того же периода – будущий защитник Сталинграда В.И.Чуйков. Скажем прямо, никаких лавров эта война им не прибавила. Катастрофы можно было избежать Возникает вопрос: а могло ли советское командование избежать столь тяжелых потерь и окружения целых соединений противником, значительно уступавшим и в численности личного состава и особенно – в технике. На наш взгляд вполне, об этом свидетельствуют примеры 75 и 139-й дивизий, которые противник явно пытался взять в кольцо и в декабре 1939, и в январе 1940. Интересен в этой связи и ход боевых действий 122 стрелковой дивизии, единственной из соединений 9-й армии, принимавшей участие в войне с первого дня и избежавшей тяжелого поражения. Как и остальные дивизии Красной Армии, 122 стрелковая дивизия, прибывшая в район Кандалакши накануне войны из Белоруссии, перешла границу 30 ноября. В 15 часов ее 596 и приданный 273 горнострелковый полк заняли, практически не встречая сопротивления поселок Алакуртти, который финны сожгли при отходе. В тот день финны обстреляли головную заставу 273 полка из стрелкового оружия, но безрезультатно. Зато в случайной перестрелке пулеметного взвода 596 стрелкового полка и головной заставы 273 горнострелкового полка первый потерял двух человек ранеными, а вторая – двух убитыми. В тот день были захвачены в плен два финских солдата. Дивизион 285 артиллерийского полка, приданный 596 полку, отстал от боевых порядков пехоты в первый же день52. Следующие сутки прошли без боя: финны отходили, минируя дороги. 2 декабря шедший в головной заставе первый батальон 596 полка и эскадрон 153 разведывательного батальона при подходе к высотам в 26 км западнее Алакуртти были встречены пулеметным и минометным огнем с хорошо замаскированных позиций 22 пограничного батальона. Несмотря на небольшие потери (всего 6 раненых) наследники Буденного спешились и бросили лошадей под огнем. Подразделения развернулись и залегли. Через некоторое время подошли два батальона 596 полка и 273 полк, а также полковая артиллерия (дивизионная вновь прибыла к месту боя после его окончания). После второй атаки в 4 часа дня 3 декабря противник оставил высоты, на месте боя было обанружено 10 трупов, еще 3 финна были захвачены в плен. Потери частей дивизии составили 24 человека убитыми и 89 ранеными53. Следующий бой части дивизии вели в районе Кайрала. Противник силами уже упоминавшегося 22 пограничного и Салльского батальонов занял оборону на западном берегу р.Куола-йоки на фронте около 3 км. Позиции были усилены завалами, проволочными заграждениями и надолбами. 5 декабря вечером 596 стрелковый полк попытался овладеть позицией с ходу, но неудачно. Повторная атака подразделений 273 и 596 полков 6 декабря также не увенчалась успехом. В ночь на 7 декабря две роты захватили плацдарм на западном берегу реки, к вечеру на него переправились и другие подразделения, которые в семь часов вечера выбили противника с занимаемых позиций. После этого финны поспешно отходили, периодически обстреливая части дивизии из засад54. Вечером 9 декабря 420 стрелковый полк занял без боя Куолаярви, большая часть которого также была сожжена. 11 декабря противник попытался оказать сопротивление у дер.Мяркярви. Оборонительные позиции финны практически не подготовили (имелись только окопы для стрельбы лежа) и не сменили понесший значительные потери Салльский батальон на прибывший из резерва батальон «А». Кроме этого против всякого обыкновения не был взорван мост. Это дорого стоило оборонявшимся: два танка 100-го отдельного танкового батальона успели проскочить по мосту, прорвались в тыл противника и разгромили его обозы. Финны поспешно покинули свои позиции, не успели сжечь Мяркярви и оставили 8 пулеметов55. 14 декабря передовой батальон 420 стрелкового полка с ротой танкового батальона овладел поселком Курсу. В тот же день в 8 часов вечера лыжные подразделения противника обойдя фланги передового батальона атаковали полковую артиллерию и батарею 285 артполка. В ходе упорного боя, в котором артиллеристы вынуждены были вести огонь на картечь и даже из личного оружия Материальная часть серьезно повреждена не была, но потери в конском составе были велики. Финны отошли после того, как на помощь к артиллеристам прибыл второй батальон 420 полка. В тот же день неудача постигла 596 стрелковый полк, который при поддержке танков пытался овладеть высотами на дороге в 69 км западнее Куолаярви. Впервые у противника появились орудия ПТО, которые сожгли 3 танка. Судя по всему они принадлежали появившемуся на фронте 9-му отдельному батальону56. 16 декабря уже в сумерках 420 стрелковый полк вышел на восточную окраину поселка Иоутсиярви. 17 декабря он атаковал позиции противника, но неудачно. В тот же день к фронту подошли 715 стрелковый полк и саперный батальон 122 стрелковой дивизии. Тем временем 273 горнострелковый полк совместно с 153 разведывательным батальоном и ротой 596 стрелкового полка овладел переправой через р.Кеми-йоки в районе дер.Пелкосниеми, потеряв 20 человек убитыми, 46 – ранеными и 3 танка Т-3857. 18 декабря 420 стрелковый полк вместе с батальоном 715 стрелкового полка вновь безуспешно наступал на позиции противника, причем батальон 715 полка, одетый в черные пиджаки (это зимой-то в Заполярье ! – П.А.) потерял связь с главными силами, подвергся контратаке противника и понес большие потери, командир и комиссар батальона были ранены. 420 полк после боя был отведен на два километра в тыл58. 19 декабря противник контратаковал и наши части, переправившиеся через Кеми-йоки, в ходе боя они потеряли 27 человек убитыми и 73 ранеными и отошли на 14 км к северу59. В тот же день два батальона 596 стрелкового полка и 715 стрелковый полк вновь атаковали позиции противника у Иоутсиярви, обороняемые четырьмя батальонами. 715 стрелковый полк безуспешно атаковал противника в лоб, а тем временем один батальон 596 полка вышел на северную окраину поселка, а другой фланговым маневром – на вторую полосу неприятельской обороны. Но вместо того, чтобы ударить в тыл противнику, его командир стал выжидать выгодный момент для того, чтобы ударить по отходящей колонне. В результате он дождался того, что финны, отбив наступление с фронта, контратаковали батальон и окружили его. При отходе батальон понес значительные потери и оставил противнику все свои станковые пулеметы60. После этого командование 9-й армии отдало приказ сконцентрировать части дивизии в районе северо-западнее и юго-западнее Куолаярви. Непонятно, что мешало ему позже отдать вовремя приказ об отходе 163-й дивизии. 3 января 1940 года противник попытался овладеть артиллерийскими позициями, но был отбит. 4 января он повторил свою попытку, но вновь безуспешно. Наконец, 13 января дивизия получила приказ об отходе в район Мяркярви61. После этого активные действия на участке дивизии затихли. Стороны время от времени перестреливались и обменивались налетами лыжников. Любопытно, что на рубеже Мяркярви дивизионная артиллерия была изъята в армейский резерв и огневую поддержку стрелкам оказывали лишь полковые батареи, которые имели по несколько позиций и в случае необходимости могли сконцентрировать огонь на участке одного полка. Противотанковая артиллерия вела огонь по укреплениям противника и даже по отдельным людям62. Интересно также и то, что даже 19 февраля в дивизии не хватало 7000 лыж. Предназначенная для уплотнения боевых порядков 88 стрелковая дивизия до конца войны так и не вышла на фронт в полном составе: ее артиллерийский полк оказался без тягачей, а 758 стрелковый полк – без лыж, в танковом батальоне не хватало 30 боевых машин63. Таким образом, можно с полной ответственностью сказать, что командованию Лапландской группы финнов удалось сдержать натиск соединений 9-й армии в первый период войны и затем нанеся поражение трем дивизиям и окружив до конца войны еще одну, удерживать инициативу в своих руках.
Павел Аптекарь |
|