ЧАСТЬ 7.

Сражение на дороге Раате.

История поражения 44-й стрелковой дивизии за прошедшие 70 с лишним лет обросла таким количеством связанных с ней мифом, что настоящие события оказались буквально погребены под ворохом домыслов, слухов, а то и просто откровенного вранья. Сегодня «все знают», что дивизия прибыла на север чуть ли не в летнем обмундировании, в «пальтишках на рыбьем меху», что колонна дивизии из-за некомпетентности высшего командования «огромной змеей» растянулась по Раатской дороге, не в силах сойти с дороги из-за отсутствия лыж и сплошного минирования финнами обочин дороги. Что доблестные финские лыжники регулярно нападали на эту змею-колонну, нанося ужасные потери и рассекая дивизию на части. Что финны перебили почти всю дивизию, а те, кого не настигла финская пуля, насмерть замерз в метровых сугробах при 40-градусном морозе. И, конечно же, что несчастного комива-44 расстреляли, свалив на него все промахи вышестоящего командования по прямому указанию «сталинского сатрапа» Мехлиса. В результате мы имеем сложившийся стереотип о тех событиях, который, однако, имеет мало общего с реальной трагедией бойцов и командиров 44-й дивизии.

44-я дивизия была кадровым соединением РККА, ведшим свою историю с 1918 года и отличившимся на фронтах гражданской войны и тесно связанным с именем легендарного краскома Щорса. Конечно, за почти пару десятков лет, отделявших гражданскую от финской, дивизия в значительной степени подрастеряла свои боевые качества. Тем не менее, она представляла собой грозную силу, оснащенную по последнему слову тогдашней техники. В состав дивизии входили 25-й, 146-й и 305-й стрелковые, 122-й и 179-й гаубичный артиллерийские полки, 56-й отдельный противотанковый дивизион, 4-й отдельный разведбат, 312-й отдельный танковый батальон, а также специальные и обслуживающие подразделения. По состоянию на 7 декабря из без малого 17 тыс. личного состава дивизии кадровым был весь старший комсостав (100%), 370 средних (78%) и 1774 младших командиров (82%), 388 человек политического и начальствующего состава (65%) и 3736 рядовых (30%) – всего 6421 человек (41%). В этом отношении 44-я дивизия на голову превосходила дивизию комбрига Зеленцова.

На вооружении дивизии имелись 11531 винтовка ( в том числе 541 автоматическая винтовка АВС), 2812 револьверов, 218 сабель, 479 ручных и 171 станковый пулемет, 21 зенитно-пулеметная установка, 229 гранатометов, 18 минометов, двадцать 76-мм полковых, столько же 76-мм дивизионных пушек, 28 122-мм и двенадцать 152-мм гаубиц, а так же 36 45-мм противотанковых пушек (без учета установленных на танках и бронемашинах). Бронетехника дивизии насчитывала десять бронемашин, восемнадцать танкеток Т-27, 22 танка Т-37, 15 танков Т-26 и 34 бронированных артиллерийских тягача «Комсомолец» с пулеметами ДТ. В составе дивизии имелось даже авиазвено связи с тремя самолетами У-2, а также 174 радиостанции разных типов, от дивизионных 5-АК до ротных РРУ.

Автотранспорт дивизии насчитывал 447 грузовых (по штату 344), 38 легковых (46) и 86 специальных (145) автомашин, а так же девять автоцистерн (51), десять автокухонь (26), 69 тракторов (70) и 49 мотоциклов (88). Кроме того в дивизии имелось 5191 голов конского состава, в том числе 1474 артиллерийского, 2239 обозного и 1478 строевого, а в дополнение к ним 1356 повозок и 110 полевых кухонь.

Правда из состава дивизии 2-й батальон и разведрота 305-го стрелкового полка были направлены на южный фланг 9-й армии, а 1-й батальон полка, как известно читателю, был временно присоединен к 163-й дивизии.

Вопреки широко распространенному заблуждению, дивизия прибыла на фронт имея полный комплект зимнего обмундирования, включавший теплое белье, ватные куртки и брюки, подшлемники, шинели и т.д. за исключением валенок (первые прибывшие на фронт части дивизии получили валенки непосредственно на фронте, всего выдали около 1,5 тыс. пар). Дефицитом были и перчатки, при отправке бойцы получили их, но многие к концу декабря либо потеряли их, либо перчатки пришли в негодность, а резерва у дивизии не было.

К моменту отхода 163-й дивизии из Суомуссалми, 44-я дивизия продолжала сосредотачиваться к фронту по маршруту Кемь – Ухта – Войница – Вокнаволок – Важенвара – перешеек озер Куйвас-ярви и Куома-ярви. Прибывшие части и подразделения занимали следующее положение:

1) Главные силы располагались на участке дороги Раате – Суомуссалми в 23-27 километрах от границы. Подошедший 3-й батальон 25-го полка 27 декабря закончил смену потрепанного в боях 3-го батальона 305-го полка на передовой и занял позиции по восточному берегу протоки, соединяющей озера Куйвас-ярви и Куома-ярви. 1-й батальон 25-го полка продолжал занимать круговую оборону на северо-западном берегу Куома-ярви, имея против себя, по данным разведки, до роты противника. За спиной 3-го батальона 25-го полка расположились позиции 312-го отб и 56-го противотанкового дивизиона. Тылы 25-го полка и КП дивизии, развернутого на 23-м километре дороги, находились под охраной 3-го батальона 305-го полка.

2) Подразделения 146-го полка занимали позиции вдоль дороги, прикрывая тылы дивизии: 2-й батальон – в районе 23-го километра в готовности к выдвижению на исходные позиции в район южного берега оз. Куйвас-ярви; 3-й батальон – в районе 19-го километра, а его роты были рассредоточены с 12-го до 19-го километра дороги.

3) Охрану дороги от 12 километра (район хутора Ликохарью) до границы несли пограничники.

4) В ближайшее время должны были подойти дивизионы 122-го артполка, 61-й отдельный саперный батальон дивизии, 1-й батальон 146-го полка, 2-й батальон 25-го полка и разведбат – эти подразделения были разбросаны по дороге от Войницы до Важенвары. На пути от Кеми до Войницы находились 179-й гап, а также тыловые и транспортные подразделения. Штаб дивизии расположился в Важенваре, а свой КП комбриг Виноградов развернул в районе 23 километра дороги Раате.

28 декабря дивизия должна была предпринять наступление с целью поддержать 163-ю дивизию, но в связи с отходом последней атака была отменена и 44-я дивизия ограничилась артиллерийским обстрелом позиций противника. К этому времени в дивизии сложилось очень сложное положение со снабжением. Военком дивизии Мизин докладывал в штаб армии: «…В частях дивизии сложилось угрожающее положение с обеспечением продовольствием и фуражом. Непосредственно в частях продовольствия и фуража 1 сд (сутодач). На ДОПе ничего нет. Продовольственная рота, высланная на обменный арм. пункт, простояла два дня в с. Войница и одни сутки в с. Вокнавала, а продуктов и фуража не получила ввиду отсутствия их на обменном армейском пункте. Кроме того… до сих пор не прибыл полевой автохлебозавод дивизии…».

Эта ситуация стала следствием острой нехватки армейского транспорта, вынужденного заниматься одновременно переброской к фронту частей дивизии и обеспечением её же продовольствием. В дополнение к этому, 26-27 декабря по просьбе начальника ВВС 9-й армии большая часть армейского транспорта была задействована для создания запасов топлива и боеприпасов на аэродромах ВВС, в результате чего снабжение 44-й дивизии оказалось полностью сорванным. В результате на ДОПе не удавалось накопить почти никаких запасов, все доставляемое продовольствие съедалось буквально «с колес». По состоянию на 18 часов 28 декабря в дивизии имелось полторы сутодачи сахара, одна сутодача мяса и две сутодачи жиров. Хлеба в дивизии не было вообще. Подвоз возобновился с вечера 27 декабря, но обеспечить полноценное снабжение личного состава (особенно передовых частей на фронте) продовольствием до конца месяца так и не удалось. Особенно тяжело было с фуражом для конского состава, к 31 декабря в частях дивизии было зафиксировано несколько случаев падежа лошадей от голода.

Вечером 30 декабря командир финской 9-й пехотной дивизии полковник Сииласвуо получил приказ из штаба Северо-финляндской группы начать перегруппировку своих сил для разгрома 44-й дивизии. Дивизии пришлось передать 6-й самокатный батальон группе полковника Суситайвала, у которого в резерв Северо-финляндской группы забрали весь 65-й полк, за исключением 1-го батальона. Сииласвуо же вместо «самокатчиков» получил прибывший из Хельсинки 1-й партизанский батальон. Таким образом, к исходу декабря в составе 9-й пехотной дивизии имелись 27-й и 64-й полки, три отдельных батальона, специальные подразделения и подразделения снабжения. Артиллерия была представлена минометами, двумя артиллерийскими батареями 9-го полка полевой артиллерии и двумя противотанковыми пушками. Отдельную роту капитана Контула пришлось расформировать для пополнения батальонов 27-го пехотного полка (сам Контула стал командиром 5-й роты). Оборону на западном берегу протоки между Куйвас-ярви и Куома-ярви принял на себя 2-й батальон 27-го полка, который был усилен подразделениями ранее оборонявшегося здесь отряда капитана Мякинена. Небольшие диверсионные отряды орудовали воль дороги уже несколько ней, устраивая завалы и обстреливая двигавшиеся по дороге подразделения, но починенные Виноградова более-менее успешно справлялись с этими проблемами. По данным штаба 9-й армии с 15 декабря по 31 декабря потери 44-й дивизии составили убитыми 125 человек, в том числе 7 командиров, 9 младших командиров и 109 красноармейцев, раненными 342 человека, в том числе 18 командиров, 38 младших командиров и 286 красноармейцев, без вести пропало 16 красноармейцев, четверо получили обморожения.

31 декабря Сииласвуо в очередной раз решил испробовать на прочность оборону 44-й дивизии. 1-й партизанский батальон при поддержке 5-й роты 27-го полка должен был обойти озеро Куйвас-ярви и ударить в тыл 25-го стрелкового полка. Однако накануне командование 44-й дивизии выдвинуло к Куйвас-ярви 2-й батальон 146-го полка. Финны в течение четырех часов прощупывали оборону советского батальона и в итоге с потерями отошли на исходные позиции. В числе прочих в бою был смертельно ранен командир 5-й роты капитан Контула, несколько финских солдат попали в плен. Советская сторона, надо отметить, усилия противника особенно не заметила, отметив лишь несколько появлений небольших групп противника перед фронтом 2-го батальона 146-го полка, которые были без труда отбиты огнем красноармейцев. Захваченные пленные дали командованию дивизии ценную информацию о том, что с утра 1 января начнется наступление 9-й пехотной дивизии, в связи с чем дивизия получила на усиление до четырех батальонов (вероятно, речь шла о переброшенных к фронту 44-й дивизии подразделениях 27-го полка и 1-го партизанского батальона).

Боевые части 44-й дивизии практически закончили сосредоточение на фронте 1 января, когда подошли последние подразделения 146-го полка и 122-го артполка. На пути к фронту оставались только 179-й гаубичный артполк, один из дивизионов которого добрался только до Важенвары и некоторые из тыловых частей. Основные силы дивизии занимали участок дороги Раате от 19-го до 27 километров от границы. Участок от границы до 19-го километра обеспечивали два батальона 3-го полка НКВД полковника Львова, поротно распределенного вдоль охраняемого участка. Штаб дивизии, дивизионные тылы (автобат, медсанбат, полевой автохлебзавод, ветлазарет и т.д.), а также ДОП находились на советской территории в районе Важенвары.

Главные силы дивизии располагались непосредственно на фронте. 25-й стрелковый полк оборонялся на берегу озера Куомаярви и на перешейке южнее его, имея в резерве один из своих батальонов. За боевыми порядками 25-го полка располагалась артиллерия в лице 1-го дивизиона 122-го артполка без 2-й батареи и полковая артиллерия 305-го полка, там же находился 312-й танковый батальон, 56-й противотанковый дивизион и КП дивизии, а с тыла все это прикрывал 3-й батальон 305-го полка. В район 23 километра дороги 1 января прибыл штаб и 1-й батальон 146-го стрелкового полка, а восточнее во второй половине дня начали разворачиваться 3-й и 2-й дивизионы 122-го артполка. В районе хутора Маттила у 19-го километра оборону занимал 3-й батальон 146-го полка с приданной артиллерией. Отсюда от дороги Раате на юг уходила дорога на Кухмо, по которой в качестве флангового охранения была выдвинута усиленная пулеметным взводом 9-я рота 146-го полка, развернувшаяся в 7 километрах южнее перекрестка возле крупного озера Вуокки-ярви. Таким образом, к началу финского наступления части 44-й дивизии, вопреки широко распространенным штампам, не вытянулись узкой колонной вдоль всей дороги Раате, а в большинстве своем занимали подготовленные позиции, на которых находились как минимум один-два дня. Впечатление растянувшейся вдоль дороги колонны составляли многочисленные обозы полков и отдельных батальонов, располагавшиеся, как правило, на обочинах дороги или в непосредственной близости от неё.

Однако со стороны командования дивизии и командиров полков организация обороны, фланговое охранение и главное разведка была на самом низком уровне. В декабре было предпринято несколько разной степени удачности разведывательных рейдов. Сначала разведгруппы дивизии довольно легко проникали в глубину финской территории, достигая даже переправы южнее Суомуссалми. Но ближе к концу декабря, по мере развертывания финской диверсионной деятельности на дороге Раате, эффективность разведки начала падать, а разведгруппы – нести тяжелые потери. Так в ночь с 25 на 26 декабря разведгруппа 25-го полка попала в засаду и была полностью уничтожена. Погибло 14 бойцов и командиров и только восемь раненных красноармейцев смогли вырваться из ловушки и вернуться к своим.

Дивизионная и полковая артиллерия, расположенная в тылу 25-го полка, теоретически была способна оказать эффективную поддержку по всему периметру обороны головной группы дивизии. Однако неудачный выбор позиции для артиллерии не позволял делать это в полном объеме. Например, лес мешал 1-му дивизиону 122-го полка держать под обстрелом дорогу в районе 24-22 километров. Теоретически, этот пробел должны были закрыть пошедшие дивизионы 122-го артполка, но их опоздание и опоздание 1 батальона 146-го полка сделали этот недостаток роковым для всей дивизии.

План наступления, подготовленный полковником Сииласвуо, традиционно особым изяществом не отличался и подразумевал удар главными силами 27-го полка, усиленного 1-м партизанским батальоном, по основным силам 44-й дивизии, расположенным между 27-м и 24-м километрами. Мощный удар двумя батальонами должен был смять оборону 2-го батальона 146-го полка, после чего финны выходили в тыл 25-му полку, громя на своем пути обозы и артиллерию дивизии.

Одновременно южнее дороги по льду озера Вуокки-ярви, где еще 30 декабря саперами 22-го инженерного батальона была проложена ледовая дорога, выдвигалась еще она группа 9-й дивизии в составе отряда Кари и 64-го полка. Их задачей было выйти на дорогу Раате восточнее 19-го километра, а также нанести удар непосредственно по 19-му километру, уничтожить расположенные там советские силы и, таким образом, заблокировать на дороге Раате остатки 44-й дивизии, после чего встречными ударами полностью их уничтожить. Фактически план повторял план неудачной операции, уже предпринятой Сииласвуо 23 декабря, но с гораздо большими задействованными силами.

В ночь на 1 января финские диверсионные группы совершили несколько налетов на дорогу Раате. В 5 километрах от границы ими был взорван мост, а на 20 километре устроен завал из деревьев. Завал был ликвидирован высланной группой 146-го полка при поддержке бронемашин разведбата, однако на всякий случай для охраны дороги от 19 о 21 километра была выслана моторизованная рота разведбата дивизии. Ночью же расположенные на перешейке озер Куйвас-ярви и Куома-ярви две финские артбатареи открыли огонь по расположению 2-го батальона 25-го полка.

А с утра 1 января началось финское наступление. На острие финского удара находились «партизаны» и 1-й батальон 27-го полка, 3-й батальон наступал во втором эшелоне, а 2-й батальон продолжал оборонять перешеек и предпринимал отвлекающие действия, пытаясь сковать как можно больше сил 44-й дивизии. Финские «партизаны» наступали на левом фланге, однако 2-й батальон 146-го полка по командованием капитана Пастухова оказался готов к встрече с противником. После нескольких попыток прорвать советскую оборону «партизан» вывели из боя вследствие тяжелых потерь, понесенных батальоном. В бою погибло 11 человек, еще столько же пропало без вести, 37 человек получили ранения и 45 обморозились. Однако Сииласвуо отличался изрядным упрямством и, заменив «партизан» на 3-й батальон 27-го полка, в 16 часов возобновил наступление. Для батальона Пастухова утренний бой тоже не прошел бесследно, потери были весьма чувствительные (211 человек убитыми и раненными) и нового натиска противника красноармейцы не выдержали, начав пятиться к дороге. Однако в этот раз командование дивизии среагировало оперативно и для поддержки 2-го батальона были выброшены 1-я и 1-я пулеметная роты 146-го полка, которым удалось стабилизировать обстановку и даже частично восстановить положение. Примерно к 20 часам бой прекратился, однако Пастухов доложил, что противник начал обход неприкрытого левого фланга его батальона.

По замыслу комбрига Виноградова, пошедший утром 1-й батальон 146-го полка, помогший восстановить положение после отхода 2-го батальона, должен был выдвинуться на юг от дороги и закрыть брешь между позициями 2-го и 3-го батальонов полка, таким образом полностью прикрыв дорогу Раате с юга. Соответствующее распоряжение вечером было отдано комполка-46 майору Иевлеву, однако последний вместо того, чтобы отправить роты 1-го батальона на юг, начал организацию оборону штаба полка. Почему так произошло, выяснить не удалось, возможно, комполка решил, что лучше заняться выполнением приказа с утра.

В 14-16 часов 1 января 2-й и 3-й дивизионы 122-го артполка достигли места назначения и начали разворачиваться на огневых позициях. 2-й дивизион расположился в районе 22-го километра, 3-й дивизион, без 9-й батареи – на 23-м. 9-я батарея осталась в районе 19-го километра. Будучи уверенным, что расположение дивизионов будет прикрыто 146-м полком, их командиры, несмотря на прямой приказ, не особо усердствовали в организации обороны на новых позициях, тем более что личный состав был измотан длительным маршем. Более того, командиры дивизионов были вызваны на КП дивизии, где получили указания о развертывании своих подразделений и вернулись к своим подчиненным только около 22 часов. Межу тем, 1-й батальон 27-го полка продолжал по лесу обходить советские позиции по дуге, приближаясь к дороге. Около 23 часов финская пехота выкатилась прямиком на позиции так и не успевшего полностью развернуться 3-го дивизиона. В ходе скоротечного хаотичного боя финны полностью разгромили дивизион, перебили весь конский состав, а уцелевший личный состав дивизиона разбежался, частично на восток, в расположение 2-го дивизиона (около ста человек), частично на запад, к штабу 146-го полка. Вся матчасть была брошена и досталась противнику – четыре 76-мм пушки и четыре 122-мм гаубицы.

Командир дивизиона капитан Ревчук запросил помощи у комполка-146, но тот прислал на подмогу всего два бронированных арттягача «Комсомолец», которые были быстро подбиты финнами. В 23.40, артиллерийскому налету подверглось расположение 1-го батальона 146-го полка, а затем – 1-го дивизиона 122-го артполка. В результате обстрела 2-я батарея потеряла почти весь конский состав и значительную часть личного состава. Перестрелки подразделений 146-го полка с финнами спорадически вспыхивали на протяжении всей ночи. Одновременно финские пехотинцы начали загромождать дорогу деревьями, а затем отошли к югу от дороги, взяв под обстрел подходы к созданному завалу. Вероятно, причиной отступления стало появление на дороге группы советских танков.

Еще в 22.30 комбриг Виноградов передал в штаб 312-го танкового батальона приказ повзводно выдвигаться в район 19-го километра, чтобы взять под охрану важный мост и участвовать в сопровождении транспортных колонн. Первая группа в составе 3 Т-26 и 1 Т-37 выдвинулась в 23 часа и некоторое время спустя пошла к созданному финнами завалу, остановившись и не зная, что делать дальше. В таком состоянии танки простояли до утра, а Сииласвуо, тем временем, направило в помощь 1-му батальону 27-го полка обе имевшиеся в его распоряжении противотанковые пушки. С рассветом пушки открыли огонь и в ходе скоротечного боя расстреляли три из четырех танков и подбили еще один, который удалось отвести в расположение батальона.

С утра 2 января дивизия начала предпринимать меру по разграждению завала. Основной удар предполагалось нанести с востока, в атаке должны были принять участие основные силы разведбата дивизии (бронерота, половина кавэскадрона, взвод связи и мотострелковая рота, поддержку атаки осуществлял взвод динамо-реактивных пушек СПК, установленных на грузовики), а также два взвода из состава 3-го батальона 146-го полка. Подержать атаку должны были две роты пограничников, которым предстояло наступать по флангам дороги. С запада Виноградов собирался бросить в бой две роты 146-го полка. Сил у атакующих было более чем достаточно для того, чтобы сбить финский батальон. Но, к сожалению, организация атаки была из рук вон плохой. Разведбат атаковал днем, пограничники подошли только к 17 часам, когда ОРБ уже отошел на исходные, потеряв в том числе одну бронемашину. Атаковали ли пехотинцы 146-го полка из имеющихся документов вообще не понятно.

Пока подразделения 44-й дивизии безуспешно пытались ликвидировать завал, 3-й батальон 27-го полка продолжал прощупывать советскую оборону, а к вечеру 1-й и 3-й батальоны установили локтевую связь, охватывая 146-й полк с юго-востока. 2-й батальон продолжал демонстрировать активность перед фронтом 25-го полка. Поначалу эта тактика имела определенный успех: комаполка-25 майор Плюхин решил задействовать большую часть своего резерва и вывел на передовую две роты своего 2-го батальона, закрыв ими разрыв между 1-м и 3-м батальонами. Но уже 3-4 января Виноградов начал снимать с фронта 25-го полка целые подразделения и затыкать ими дыры, образовавшиеся в обороне 146-го полка. В этот период в распоряжение комполка-146 фактически были переданы 2-й батальон и две роты 25-го сп.

Тем временем, еще утром 1 января по льду озера Вуокки-ярви выступил 22-й легкий отряд, имевший задачу провести боевую разведку в направлении хуторов Эскола (3 километра южнее развилки дорог на 19 километре) и Ликохарью (11-й километр). Отряд в полном соответствии со своим статусом действовал в авангарде более крупных сил в лице 64-го пехотного полка, выступившего вслед за 22-м отрядом во второй половине дня. Следом за 64-м полком на лед Вуокки-ярви вышел и отряд майора Кари в составе двух батальонов. К утру 2 января 22-й отряд достиг хутора Мякеля на западном берегу Вуокки-ярви, примерно в 3 километрах юго-западнее позиций 9-й роты 146-го полка. Авангард отряда в 9 утра попытался перейти озеро, но попал под огонь советского боевого охранения, но смог оттеснить его к основным позициям 9-й роты на высоте у озера Сангинлампи. Дальше продвинуться финны не смогли, несмотря на ввод в бой всего 22-го отряда. Забегая вперед скажем, что советская рота отчаянно сопротивлялась превосходящим силам противника в течение трех суток. Только ввод в бой обстрелянных пехотинцев IV батальона бригады полевого пополнения позволил сломить сопротивление окруженной роты, причем за это батальону пришлось заплатить 14 убитыми и 28 раненными солдатами и офицерами. 22-й отряд потерял убитыми 13 человек, восемь пропавшими без вести и еще 24 человека раненными. По финским данным в районе обороны советской роты было взято в плен 40 человек, еще около 250 человек было убито в ходе боя. По тем же финским данным, в ходе боя было захвачено 7 ручных и 10 станковых пулеметов, около 180 винтовок и две пушки. Нельзя не отметить, что даже с учетом приданого взвода ПТО и пулеметного взвода, численность советской роты вряд ли могла насчитывать около 300 человек. Героизм бойцов и командиров 9-й роты 146-го полка позволил на трое суток задержать отряд майора Кари и сорвал реализацию плана Сииласвуо. К сожалению, воспользоваться добытой кровью красноармейцев роты возможностью командование 44-й дивизии не смогло.

3-4 января командование 44-й дивизии продолжало отчаянные попытки убрать завал с 23 километра дороги, блокировавший главные силы дивизии на небольшом пятачке и оставивший их без подвоза. В 8 утра 3 января Военный Совет 9-й армии приказал Виноградову в 9 утра нанести скоординированный удар по завалу с востока и запада. Однако быстро выяснилось, что Виноградов, находившийся в 25-м полку, атаковать не готов и начало атаки передвинули на 13 часов. В наступлении с запада участвовали две роты 146-го полка и рота 305-го полка, восточная группировка была в прежнем составе, но усиленная ротой 61-го отдельного саперного батальона. Западная группа опоздала с началом атаки и к 13 часам. Она наступала справа и слева от дороги, но пробиться не смогла (несмотря на то, что противника на северной стороне дороги просто не было!). «Восточные» фактически действовали без единого руководства и наступали кто во что горазд – саперы сами по себе, разведчики и пограничники – тоже. В результате финнов не только не удалось сбить с дороги, но они сами смогли продвинуться на восток и создать еще несколько завалов между 22-м и 23-м километрами. Любопытно, однако, что в 20 часов в очередной оперативной сводке штаба дивизии НШ полковник Волков бодро доложил, что в 18 часов «в результате совместного действия наших отрядов, высланных с обоих сторон, противник был отражен и отброшен, и овладев завалом наши отряды соединились». Однако уже в 23 часа в боевом донесении Волков был вынужден признать, что с выводами несколько поторопился: «Отряд Щербины [4-й отдельный разведывательный батальон – авт.] захвативший район завала на 23-м километре, под огневым воздействием противника отошел на 200-300 метров от завала. Донесение Щербины о соединении с батальоном Виноградова по видимому не соответствует действительности, так, как [связи] с ним до сего времени не установлено».

Впервые с начала года к поддержке 44-й дивизии была привлечена авиация. В 13.15 семь бомбардировщиков СБ нанесли удар по южному берегу Вуокки-ярви, засыпав его небольшими осколочными бомбами, но безо всякого видимого результата. Авиагруппа 47-го корпуса также планировала принять деятельное участие в оказании помощи 44-й дивизии, ведя разведку и атакуя противника в районе Вуокки-ярви и Суомуссалми. Однако из-за плохой погоды из полутора десятков вылетавших на задания истребителей И-15бис и пяти разведчиков Р-5 выполнить их смогли только четыре «биса» и один Р-5. Более того, один из вылетавших Р-5 был побит финнами и вынужденно сел на их территории. Экипаж попал в плен.

На следующий день комбриг Виноградов приказал командиру 312-го танкового батальона выделить три танка для прикрытия пехоты и саперов, которые должны были растащить завал. Возражения начальника штаба батальона, что у завала есть противотанковые пушки, способные расстрелять легкие танки, в расчет приняты не были. В результате к завалу направились два Т-37 и один Т-26 под личным командованием начштаба батальона (комбат в это день слег с высокой температурой). Саперы действительно попытались поджечь завал с помощью бензина, но их попытка успехом не увенчалась и саперы отошли за бензином и больше не возвращались. Все это время танки вели огневой бой, пока к финнам не подошла противотанковая пушка и не подбила танк начштаба Архипова. Экипаж машины вместе с двумя Т-37 отошел, но в 16 часов Виноградов вновь потребовал выделить три танка в распоряжение комбата-1 146-го полка Максимова для расчистки завала. Отправлять Т-37 было бессмысленно, поэтому на задание отправили единственный оставшиеся исправный Т-26 военкома батальона Бормотина, причем Максимов клятвенно заверил танкистов, что противотанковые пушки у противника отсутствуют. В результате «отсутствующие» ПТО подбили еще один Т-26, который остался в районе боя.

С востока сводная группа в составе разведбата, теперь уже двух рот 61-го сапбата и двух рот пограничников также продолжали атаки, но теперь основные силы группы были скованы уже у завала на 22 километре. Интересно, что расположенный буквально в 300-400 метрах от завала 2-й дивизион 122-го артполка помочь атакующим не мог, поскольку ему мешал расположенный между позициями и завалом лес, а оттянуть орудия назад, чтобы они имели возможность обстреливать завал, никто не сообразил. Показательно, однако, что рота пограничников все же смогла прорваться до 23 километра, их бой наблюдал и поддерживал из своего подбитого танка экипаж Бормотина, но не получив никакой помощи от «западных», кроме одинокого подбитого танка на дороге, пограничники были вынуждены отойти.

Судьба 9-й роты 146-го полка озаботила командира батальона только 4 января. На помощь была выслана 7-я рота (как считалось, 9-я рота ведет бой с ротой противника), по сложившейся в дивизии дурной традиции безо всякой разведки. Уже в 2,5 километрах от перекрестка, в районе хутора Эскола, рота лоб в лоб столкнулась с финнами. Дело в том, что пока IV батальон совместно с 22-м отрядом добивали 9-ю роту, майор Кари направил свой второй батальон, 15-й отдельный, в обход позиций 9-й роты и далее на север к дороге Раате. Именно 15-й батальон натолкнулся на выдвигавшуюся на юг 7-ю роту. Против опытного противника, который еще и в несколько раз превосходил 7-ю роту по численности, у красноармейцев шансов не было. Тем не менее, и здесь финнам пришлось вести бой по меньшей мере до утра 5 января.

Если про 9-ю роту все же вспомнили, то 2-й батальон 146-го полка напомнил о себе сам в 17 часов 4 января. Со 2 января в это подразделение, фактически прикрывавшее главные силы дивизии с юга, не поступало ни продовольствия, ни боеприпасов. Понесший тяжелые потери батальон начал голодать и тогда комбат Пастухов принял крайне спорное, но в некотором смысле понятное решение: батальон снялся со своих позиций и отошел ближе к дороге, в район расположения 305-го полка. Отход батальона открыл финнам путь к штабу 146-го полка, чем финны и незамедлили воспользоваться: в ночь на 5 января финская пехота вышла к дороге западнее расположения штаба 146-го полка и отрезали его от остальных сил дивизии очередным завалом. Хотя противника с северной стороны дороги по-прежнему не было, и командование полка, и командование дивизии начало считать, что 146-й полк в окружении, хотя в расположение штаба полка через лес на северной стороне при необходимости спокойно «просачивалось» до роты красноармейцев. Впрочем, главной проблемой было то, что в это полуокружение попал не только штаб и 1-й батальон 146-го полка, но и выделенные им на усиление для прорыва на 23 километре 2-й батальон 25-го полка и рота 305-го полка. Это означало, что финны сковали все свободные резервы из «западной» группы Виноградова. Теперь «группа Виноградова» осталась с четырьмя потрепанными батальонами, парой артдивизионов и танкобатом, растерявшим большую часть техники. Группа заняла круговую оборону между 27 и 25 километрами. Зажатая завалами между 25 и 23 километрами группа по фамилии комполка-146 на непродолжительное время стала группой Иевлева.

В связи со сложившейся обстановкой комбриг Виноградов вечером 4 января запросил у Военного Совета 9-й армии помощь, а в случае невозможности её оказать – разрешение на прорыв из окружения без матчасти и тяжелого вооружения. Описывая положение дивизии Виноградов сообщал: «В связи с вытеснением второго батальона 146 сп из района обороны левый фланг остался открыт. Заполнить его не удается. Противник сосредотачивает силы с задачей перерезать оборону дивизии. В связи с отсутствием продфуража настроение плохое, лошади дохнут, бензин и боеприпасы на исходе.”

Командующий 9-й армией В.И. Чуйков сложность создавшегося положения тоже представлял себе достаточно отчетливо и тем же вечером запросил Ставку о возможности отхода Виноградова на рубеж к востоку от 19-го километра: «Считаю положение 44-й дивизии очень серьезным и если к 4-00 5 января очистить дорогу не удастся, прошу разрешения части 44 стрелковой дивизии отвести на новый рубеж к востоку от 19 км». Беспокойство Чуйкова усиливалось еще и донесениями воздушной разведки, отметившей 4 января непривычно интенсивное движение в тылу суомуссалменской группировки противника. Финское командование явно готовилось к очередному удару, возможности отразить который у 44-й дивизии таяли с каждым часом.

Олег Киселев

Следующая часть