4. ЦЕЛЬ – ПУОЛАНКА

Как читателю уже известно, согласно плану Духанова один из полков 163-й дивизии при выходе на рокаду Суомуссалми – Перанка должен был повернуть на север и наступать на Тайвалкоски. Эта задача была возложена на 662-й полк, двигавшийся во втором эшелоне за 81-м полком. Советско-финляндскую границу передовые подразделения полковника Д.В.Шарова пересекли 1 декабря, однако к исходу дня на финской стороне в районе Лехтовары находился только один батальон, два других стояли в Лонке. Как только 81-й полк возобновил наступление, бойцы Шарова немедленно последовали за ними, одновременно вместе с саперами 230-го батальона улучшая дорогу от Юнтусранты до Линнасалми.

В конечном счете, к утру 5 декабря 662-й полк сосредоточился в 4-5 километрах от рокады. При переправе через Линнасалми произошел неприятный инцидент. В результате непроверенных данных о появлении финнов одно из подразделений полка открыло беспорядочную стрельбу, в результате которой был убит политрук 4-й батареи 86-го артполка младший политрук Ф.И.Боровский.

К моменту выхода 662-го полка командование дивизии его уже изрядно «ополовинило». Третий батальон находился в распоряжении Зеленцова как дивизионный резерв, 5-я рота вместе с 81-м полком ушла на юг. Следовавшая за полком Шарова артиллерия 365-го артполка, из которой Шарову предназначался 3-й дивизион без 9-й батареи, безнадежно отстала. Вечером 3 декабря оба дивизиона артполка еще находились на советской стороне границы, и к 10.30 5 декабря только начали переправу через реку в пяти километрах к северо-западу от Юнтусранты, где саперы навели ледовую переправу. Полковая артиллерия 662-го полка также отстала.

В полдень штаб 47-го корпуса потребовал от Зеленцова ускорить выдвижение 662-го полка на север в район Перанка, однако в дальнейшем основным направлением наступления полка должна была стать не станция Тайвалкоски, как планировалось изначально, а Пуоланка, к которой от Перанки вело шоссе, уходящее на юго-запад. Интересно, что в руководящих документах армейского уровня такой поворот встречается позднее, но с другой стороны, очевидно, что самостоятельно так сильно менять рисунок операции Дашичеву никто не дал бы. Вероятно, уже тогда срыв сроков проведения операции заставил вносить коррективы в первоначальный план.

Выполняя приказ Дашичева, Шаров вывел оставшуюся часть полка на дорогу и быстро двинулся на север. Так быстро, что от полка начала отставать даже полковая артиллерия. По пути полк ожидали сплошные сюрпризы: на 31-м и 33-м километрах рокады обнаружились две вполне приличные дороги, отходивших от рокады на северо-запад. На имеющихся картах этих дорог не было, поэтому куда они вели ни Шаров, ни Зеленцов не знали, но при этом никакого внимания ни тот, ни другой на обнаруженные пути не обратили, не удосужившись выслать хотя бы разведку по ним, не говоря уже про выставление заслонов. Командир дивизии был уверен, что противника на пути 662-го полка все равно пока не будет. Впрочем, читатель уже знает, что Зеленцов ошибался: у Пииспаярви 662-й полк поджидала рота 16-го отдельного батальона финнов.

На следующий день 662-й полк подошел к Пииспаярви и 1-й батальон атаковал не успевших закрепиться финнов. Полку Шарова удалось немного потеснить противника – по советским данным полк не дошел 8-10 километров до Перанки (т.е. продвинулся на 1-3 километра на север от озера Пииспаярви) и остановился в связи с наступлением темноты. Потери по данным штаба полка составили трех человек убитыми и 25 раненными. Около 2-х часов ночи связь с полком неожиданно прервалась. Как выяснилось под утро, небольшая группа финских лыжников по одной их тех самых вновь обнаруженных дорог вышла в тыл 662-го полка и прервала связь. Это, в общем-то, незначительное событие вызвало совершенно неадекватную реакцию Зеленцова. Он приказал Шарову разворачивать весь полк обратно, прикрывшись с севера заслоном, а основными силами полка занять обнаруженные накануне дороги.

Неожиданный маневр дорого обошелся полку Шарова. Утром финны с помощью подошедшей из Куусамо роты атаковали советский заслон в лице 1-й роты 662-го полка, выставленный на северном берегу озера. Для 16-го батальона бой обошелся в шесть убитых и более десяти раненных, причем в числе последних был и командир батальона майор Паллари. Вместо него командование временно принял лейтенант Б.Брейтолз. Однако советская рота оказалась фактически разгромлена, рассеявшись по окружающему лесу. Бойцы роты группами и поодиночке возвращались назад в течение нескольких дней. Командир роты с 15 бойцами вышел только 12 декабря. К этой дате в числе убитых и пропавших без вести числилось 17 человек, еще 38 были ранены и 10 обморожены. В строю оставались 101 боец и командир.

Интересно, что находившиеся во время отдачи приказа в штабе 163-й дивизии П.С.Фурт и Л.З.Мехлис никак принятию этого странного решения Зеленцова не воспрепятствовали, однако когда информация о нем дошла до штабов армии и корпуса, реакция была совсем другой. «Я крайне удивлен, – говорил М.П.Духанов в разговоре с П.С.Фуртом, – тому, что командир 163-й дивизии сделал грубейшую ошибку, отводя назад полк от противника только потому, что лыжники совершили налет по тылам. Если каждый полк будет поворачивать и таскаться за лыжниками, не по силам будет выполнение своей задачи. Толку будет мало». Духанову вторил Дашичев: «Не понятны также вензеля Шарова, т.е. движение его на север (7.12) и неожиданный поворот обратно на юг, в результате которого (поворота) оставлена на разгром 1-я рота и дана возможность противнику занять выгодный оборонительный рубеж».

К утру 7 декабря к 662-му полку начала подходить артиллерия. Пока удалось подтянуть только одну 76-мм полковую и пару 45-мм противотанковых пушек. В течение 7-8 декабря эти пушки вели огонь по финской стороне озера, правда, не то чтобы очень интенсивно. За два дня было расстреляно всего 18 76-мм гранат и три шрапнели, а так же 132 45-мм снаряда. В ответ какой-то меткий финн смог всадить пулю в снарядный ящик с 45-мм бронебойными снарядами. Раздался взрыв, к счастью, потери в результате этого инцидента ограничились 17 уничтоженными в результате взрыва снарядами.

К исходу 7 декабря стало ясно, что наступление на Перанка увязло. Штаб дивизии теперь решил подождать, пока подтянутся все подразделения полка и 3-й дивизион 365-го артполка, а пока ограничиться разведкой и поиском путей обхода позиций противника. Ночью полковник Шаров получил распоряжение Зеленцова выдвинуть часть сил по отходящей на запад от шоссе в районе хутора Хаповаара проселочной дороге, вероятно с целью в последующем нанести удар во фланг финских позиций уже с запада. Утром по указанной дороге был направлен 1-й батальон без еще не вернувшейся 1-й роты. Через три километра дорога уперлась в озеро, и батальон остановился, заняв круговую оборону. 2-й батальон в составе штаба, пулеметной и 4-й рот занял участок шоссе в районе хутора Хаповаара, а его 6-я рота вместе с парой противотанковых и одной полковой пушками двигалась по шоссе на соединение с полком. Одновременно велась разведкуа по вновь обнаруженным дорогам на северо-запад. На непродолжительное время в районе озера Пииспаярви установилось затишье: финны не имели сил для активных действий, а 662-й полк накапливал силы для решительного штурма.

Итак, 8 декабря на фронте 163-й дивизии воцарилось непродолжительное относительное затишье. Дивизия спешно подтягивала свои растянутые по дорогам части и подразделения. Помимо собственно финского сопротивления проблем в дивизии хватало, однако для того, чтобы читатель мог лучше себе представить их, дадим слово очевидцу. Ниже будет приведена довольно обширная выдержка из телеграммы, направленной Мехлисом в Москву 6 декабря, вскоре после прибытия главного комиссара РККА в 9-ю армию. Вот как он увидел ситуацию: «3) Дороги очень тяжелые. Сплошь лесом в одну сторону движения с редкими разъездами. Дорога пробивается войсками. Из Юнтусранта поехал в опергруппу штаба 163 сд верхом 36 километров, так как на машинах еще ехать не возможно. Хорошее шоссе начинается от Ахола, перпендикулярно рокаде, на которой находятся два полка. Переправа через озеро по льду довольно тонкому. Все силы брошены на создание дороги до Ахола. Убежден, что для 9 армии нужны еще два ДЭПа и хотя бы шесть автобатов.

4) В обоих полках что на шоссе перебои с хлебом, его почти нет. Причина – состояние тыловых дорог. Достаточно кому-либо застрять в пути, как стоят все. Я взял сюда из Ленинграда хорошую радиостанцию, она помогла бы и дивизии, и корпусу в связи. Но вытянуть её на шоссе пока не удалось. Кормят бойцов усиленно мясом и кашей. Мясо здесь достаточно ибо много финнов бросили скот на произвол судьбы.

.  .  .

6) Противник широко использует огневые точки и снайперские группы лыжников. Крепко обороняется. Мы численно очень превосходим противника, но условия местности не позволяют широко развернуться – везде лес. Авиация 9 армии начала шевелиться, но она малочисленна. Надо бомбить оборону противника и войска у Суомуссалми и потревожить Пуоланка, рассеять идущие по шоссе подкрепления. Летные площадки имеются в достаточном количестве, ибо озера замерзли. Птухин¹ мало думает об авиации 9 армии. Нет ни одного самолета для связи, а У-2 здесь нужны как воздух. Связь висит на волоске, рации не могут быть вытянуты из-за дорог. Нарочными, всадниками отсылаются донесения на десятки километров в тыл. Лишь с полным выходом соединений на финские дороги связь укрепится».

Тем временем, в 9-й армии начались организационные мероприятия. 8 декабря штаб 47-го корпуса получил приказ сосредоточиться на Суомуссалменском направлении, а 122-я стрелковая дивизия переходила под непосредственное управление штаба 9 армии. Таким образом, в распоряжении Дашичева оставалась только 163-я дивизия и части усиления. Штаб корпуса в это время располагался на хуторе Сарваваара в пяти километрах северо-восточнее Линнасалми. Ранним утром того же дня Духанов подписал боевой приказ №04/оп в котором 47-й стрелковый корпус получил задачи на дальнейшее наступление. Общим направлением наступления корпуса была названа Пуоланка. К исходу 10 декабря части корпуса должны были разгромить находившиеся перед ним «пограничные» части противника и выйти на фронт Нива (Или-Нальянка, хутор в примерно в 45 километрах северо-западнее Суомуссалми, важный узел дорог) – Хюрюнсалми. Дальнейшей задачей корпуса было овладеть Пуоланкой и наступать по шоссе через Утаярви на Оулу. В этом приказе уже на уровне армии был зафиксирован отказ, по крайней мере, временный, от наступления на Тайвалкоски. Занятием Перанка планировалось обеспечить правый фланг дивизии со стороны Куусамо и Тайвалкоски. Командование армии решило сосредоточить всю 163-ю дивизию на Пуоланском направлении. Одновременно вечером 8 декабря Духанов распорядился один стрелковый полк из состава 44-й дивизии выгружать в Кеми. В дальнейшем его планировалось частично использовать для удара в направлении Тайвалкоски.

В том же приказе штаб армии принялся за оптимизацию организационной структуры частей армии к весьма специфическим условиям данного театра боевых действий. Неделя боев показала, что части армии просто не всегда оказываются готовы к маневренной войне. Для скорейшего продвижения в составе армии Военный Совет распорядился создать специальные подвижные группы «с задачей захвата скачками важных рубежей и объектов в главных направлениях до подхода главных сил создать подвижные отряды из пехоты, посаженной на машины, усиленной легкой артиллерией, танками и лыжниками с буксировкой их за машинами и с обеспечением этих отрядов радиостредствами, одним боекомплектом и пятью суточными дачами продовольствия».

Кроме того, в частях и соединениях приказывалось создать лыжные разведотряды. Каждая дивизия должна была иметь разведотряд в составе усиленного батальона, полк – усиленной роты, батальон – взвода. Такие отряды в первую очередь следовало обеспечить лыжами, радиостанциями, а вооружать ручными пулеметами, гранатами и даже полевой и противотанковой артиллерией на специальных лыжных установках. В состав отрядов должны были входить так же саперы и «химические разведчики». Однако, учитывая, что лыж в армии вообще и 163-й дивизии в частности было, мягко говоря, немного, в ближайшее время массовые мероприятия по созданию лыжных отрядов Зеленцову и командирам вверенных ему полков не грозили.

Скромные успехи Красной Армии в Финляндии вызвали недовольство в Москве, обернувшееся крупными организационными изменениями. В 2 часа 55 минут 9 декабря была издана Директива №001 Главного Военного Совета, в соответствии с которой существующее фактически фронтовое управление ликвидировалось, а с 18.00 9 декабря непосредственное управление войсками 7, 8, 9 и 14 армий, Балтийским и Северным флотами брала на себя Ставка Главного Командования Красной Армии. В состав Ставки были включены: Главнокомандующий Маршал Советского Союза К.Е.Ворошилов, Нарком Военно-морского флота флагман флота 2-го ранга Н.Г.Кузнецов, Начальник Генерального Штаба Красной Армии командарм 1-го ранга Б.М.Шапошников и сам И.В.Сталин, фигурировавший в приказе в скромном ранге Член Главного Военного Совета. Ранее руководивший войсками на фронте К.А.Мерецков назначался командующим 7 армией. Таким образом, ответственность за дальнейшее действия 9 армии с него снималась.

Новообразованная Ставка немедленно развила бурную деятельность, выдав на гора сразу несколько оперативных директив действующим армиям с задачами на продолжение наступления. Не обошли вниманием и 9-ю армию. 10 декабря Духанов получил Оперативную директиву Ставки №0362, в которой его армии ставилась задача на проведение наступательной операции по овладению Каяани и Оулу. Северный фланг армии был головной болью Духанова до момента выхода 122-й стрелковой дивизии в район Рованиеми, после чего она передавалась в состав 14-й армии и далее задача по овладению Кеми становилась уже проблемой её командующего.

Фактически Ставка значительно «переиграла» первоначальный план операции. Направление главного удара смещалось с южного фланга в центр. За 54-й дивизией оставалась задача овладеть Контиомяки, обеспечив правый фланг наступающей на Оулу группировки. 47-й стрелковый корпус и его 163-я дивизия, таким образом, становились главной ударной группировкой армии. В целом для корпуса задача повторяла поставленную Духановым в приказе №04/оп и лишь уточняла некоторые моменты. Со 163-й дивизии задача наступать на Тайвалкоски снималась. Ставка требовала «Обратить особое внимание на продвижение нашей пехоты обязательно под прикрытием артиллерийского огня и непосредственно сопровождать передовые части пехоты 45-мм и 76-мм полковой артиллерией. Подготовить специальные отряды разграждения из инженерных и саперных частей армии».

Опергруппу штаба 9 армии Ставка потребовала разместить в Суомуссалми.

В связи с переносом главного удара на центральное направление туда же перебрасывалась и 44-я стрелковая дивизия комбрига А.И.Виноградова, которую следовало направить вслед за 163-й. В распоряжении особого стрелкового корпуса Духанов распорядился оставить лишь один полк дивизии. В ряде отечественных работ утверждается, что 44-я дивизия якобы была направлена на выручку 163-й дивизии, однако это фактически не соответствует действительности. Во-первых, дивизия Зеленцова наступала наиболее быстро из всех трех дивизий 9-й армии и объективно на момент принятия решения о переброске 44-й дивизии «выручать» 163-ю дивизию не требовалось. На участке той же 54-й дивизии, куда изначально предназначалась 44-я, продвижение шло гораздо труднее, что в итоге и вынудило отказаться от этого направления как от главного. Во-вторых, расстояние от границы до Оулу из района Суомуссалми было наиболее коротким, составляя по прямой около 160 километров. Из района 54-й дивизии до Оулу даже по прямой предстояло пройти около 240 километров. Очевидно, что рывок к Оулу через Суомуссалми позволил бы отчасти наверстать упущенное на начальном этапе время и при хорошем стечении обстоятельств закончить таки операцию если и не за 20 дней, то хотя бы за месяц. В этих условиях держать на второстепенном направлении две дивизии, а на главном наступать одной, было бы совершенной нелепостью.

Чуть ранее Ставка распорядилась направить для 9 армии новые авиационные подразделения. В их число вошли три эскадрильи истребителей И-15бис, одна эскадрилья и один полк бомбардировщиков СБ. На базе авиагруппы армии разворачивались ВВС армии, командовать которым был назначен Герой Советского Союза комдив П.В.Рычагов. Военкомом стал батальонный комиссар Политыкин, начальником штаба – комбриг Юсупов. Начиная с 13 декабря, боевые приказы по ВВС армии подписывал уже не Мельников, ставший заместителем командующего ВВС 9 армии, а Рычагов. Вместе с тем, Ставка потребовала «решительным образом форсировать подготовку аэродромных узлов и передовых площадок на финской территории, ближе к нашим войскам».

Перед ВВС армии в упомянутой выше директиве №0362 были поставлены задачи: «а) действовать в тесном взаимодействии с пехотными частями армии, уничтожая живую силу противника;

б) разгромить жел. дор. узлы Оулу (Улеаборг), ст. Контиомяки и систематическими налетами прервать железнодорожное сообщение через указанные узлы;

в) разрушить все жел. дор. мосты, в том числе и большие;

г) прикрыть наступление войск армии.»

Интересно, что приказ Духанова №04/оп требовал от ВВС как раз не трогать крупные железнодорожные мосты, однако Ставка, вероятно, посчитала, что финны все равно уничтожат их при отходе, а вот снабжать финскую группировку без мостов будет сложно. Сантименты кончились, воевать – так воевать. Впрочем, наличные силы авиагруппы 9 армии все равно были неспособны выполнить пункты б) и в), поэтому задача ставилась скорее на будущее, в расчете на скорое прибытие занаряженных для армии авиачастей.

Однако авиация сильно задерживалась. Первым 12 декабря, как и просил Мехлис (вот оно, слово главного комиссара!), прибыл эшелон не с боевым, а со связными самолетами, доставивший в Кемь девять бипланов У-2 33-го авиаотряда связи. Правда вот с наличием большого количества пригодных для базирования авиации площадок Л.З.Мехлис все же «загнул». Озер действительно было более чем достаточно, но, во-первых, не каждое озеро подходило для аэродрома, а во-вторых, лед на озерах был еще слишком тонкий. Проблема была не в том, что округ не мог послать в 9-ю армию нужное количество самолетов, а в том, что Рычагову просто негде было их разместить. «Емкость» наличных посадочных площадок армии Духанов докладывал Мерецкову 6 декабря: «Авиацию принять могу: две эскадрильи СБ на аэродром Ухта, одну эскадрилью истребителей И-15, а так же самолеты У-2 с прибытием СБ будут базироваться на оз. Чикша. Эскадрилью Р-5 могу принять на Подужемье».

Истребители начали прибывать с 15-го декабря, а первые СБ из состава эскадрильи 9-го скоростного бомбардировочного полка прилетели в Ухту 17 декабря. Лишь с 19 декабря они начали совершать налеты на финские коммуникации и войска. Однако к тому времени ситуация на фронте кардинально изменилась.

Организационные мероприятия Наркомата Обороны боевые действия не приостановили ни на минуту. Не успев толком передохнуть и подтянуть отставшие подразделения, 163-я дивизия с утра 9 декабря готова была возобновить наступление. Боевой приказ №2 штаба 163-й дивизии был издан в 10.00 9 декабря и ставил конкретные задачи на продолжение наступления, опираясь на боевой приказ №04/оп штаба 9 армии и директиву Ставки №0362. Общей задачей дивизии было «разбить противостоящего противника и к исходу 11.12.39 выйти на фронт Перанка, Нива, Левакоски, Кюре, Хюрюнсалми, захватив мотогруппой Пуоланка».

81-й полк переходил в наступление 9 декабря. Его бойцам предстояло захватить переправу через Хаукиперя юго-восточнее Суомуссалми и занять вилку дорог, ведущих из Суомуссалми на Хюрюнсалми и Кюре. Затем полк поворачивал на запад и наступал в направлении Кюре, которым ему предстояло овладеть к исходу 11 декабря. Для захвата переправы полку придавалась мощная артиллерийская группировка: 2-й дивизион 86-го артполка, две батареи 2-го дивизиона 365-го артполка и батарея 204-го дивизиона ПТО. Кроме того, полк усиливался взводом танков Т-37 в количестве четырех штук. Наступление 81-го полка должна была поддержать и артиллерия 759-го полка (полковая артиллерия, 4-я и 9-я батареи 365-го артполка). На 759-й полк возлагалась и задача по обеспечению флангов и тылов 81-го полка, а так же обеспечению переправы через озеро автомашин и артиллерии 81-го полка.

Фактически, действия 81-го полка 9 декабря были призваны обеспечить плацдарм на южном берегу для развертывания основной фазы наступления, начинающегося 10 декабря. Переправившись через озеро вслед за 81-м, 759-полк с ротой 230-го саперного батальона и вышеназванной артиллерийской группировкой с 10 декабря развивал наступление на юго-запад в направлении Хюрюнсалми и к исходу 11 декабря должен был овладеть этим населённым пунктом, обеспечив свой левый фланг. В дальнейшем командование полка должно было иметь в виду наступление на Кюре вместе с 81-м полком (вероятно, на случай если 81-й полк не сможет самостоятельно выполнить эту задачу к исходу 11 декабря).

В десятке километров севернее Суомуссалми расположился сформированный на базе 3-го батальона 662-го полка отряд под командованием капитана Чайковского (комбат-3 662-го полка). В состав отряда были включены 5-я, 8-я стрелковые и 3-я пулеметная роты 662-го полка, взвод кавэскадрона и три танка Т-37 177-го разведбата, три 45-мм пушки 204-го дивизиона ПТО и полковая 76-мм батарея 81-го полка. Отряду предстояло с утра 10 декабря перейти в наступление по отходящей на северо-запад дороге и 11 декабря овладеть важным стыком дорог в районе хутора Левакоски. За два дня отряду нужно было преодолеть около 30 километров, но учитывая, что серьезного противника на пути движения отряда не ожидалось, задача выглядела решаемой.

В соответствии с приказом Духанова в составе 163-й дивизии была сформирована подвижная мотомеханизированная группа под командованием капитана Троицкого. Костяком группы стала мотострелковая рота 177-го разведывательного батальона, усиленная парой бронеавтомобилей БА-27, взводом 45-мм противотанковых пушек, одной 76-мм полковой пушкой 81-го горно-стрелкового полка и отделением подрывников 230-го саперного батальона. Отряд Троицкого должен был выступить вслед за отрядом Чайковского и оказать ему помощь в овладении Левакоски, а затем рвануть на юго-запад и к исходу 11 декабря ворваться в Пуоланка. Задача удержать его перед отрядом не ставилась (хотя, возможно, была желательной). Уничтожив связь противника в Пуоланка, отряд должен был нанести удар в тыл обороняющимся у Кюре финнам, чем содействовать окончательному разгрому финских войск в районе Суомуссалми. В дальнейшем отряд переходил в распоряжение командира 81-го полка.

На северном фланге дивизии с утра 10 декабря в наступление переходил 662-й полк без одного батальона, зато с взводом 230-го саперного батальона, батареей 204-го дивизиона ПТО, 3-м дивизионом 365-го артполка без одной батареи и пятью Т-37. Задачей первого дня было разбить противостоящего противника и овладеть Перанкой. В Перанке полку надлежало оставить сильный заслон в направлении Куусамо, далее двигаться на юго-запад, достичь и овладеть к исходу 11 декабря хутором Нива. В последующем полк должен был двигаться в направлении Левакоски, где в его состав вновь вливался отряд Чайковского.

В резерве у Зеленцова в районе Суомуссалми находился 3-й батальон 759-го полка, батарея 204-го дивизиона ПТО, кавэскадрон без одного взвода и два бронеавтомобиля Д-8 177-го разведбата. Как видно из представленного плана, Зеленцов главный упор по-прежнему делал на фронтальные удары пехоты, поддержанной танками и мощными артиллерийскими группировками. Так на участок прорыва 81-го полка должно было быть стянуто до десяти батарей, не считая минометов. При грамотном использовании этих средств успех удара был бы обеспечен. Противопоставить советской артиллерии финнам было фактически нечего. У 662-го полка артиллерийская группировка была поскромнее, но в её составе присутствовали тяжелые 122-мм орудия. Задуманный обходной удар был скорее вспомогательным средством, призванным дезориентировать финское командование, дезорганизовать управление войсками и заставить финнов распылить свои и без того не слишком внушительные силы. При удачном стечении обстоятельств, выход отряда Троицкого к Кюре с запада позволил бы окружить и уничтожить ту часть финских сил, которая отступала бы в направлении Пуоланки. В общем, казалось, что от полного разгрома, по крайней мере, на этом участке, финнов отделяет всего пара дней.

Правда, в строгом соответствии с получившей хождение еще в период Крымской войны поговоркой «гладко было на бумаге, да забыли про овраги», замечательный план имел один «маленький» изъян: значительная часть артиллерии, предназначенной для наступления, к месту сосредоточения еще не прибыла. Это относится, например, к обоим дивизионам 365-го артполка. Кроме того, лед на озере еще был слишком тонок для того, чтобы выдержать даже плавающие танки Т-37, весившие примерно три тонны. Но одновременно лед же не позволял им преодолеть озеро вплавь. Таким образом, приданные 81-му полку танки оказались бесполезны при форсировании озера Хаукиперя. Разведка позиций противника и его огневых точек на противоположном берегу организована не была. Фактически, советские командиры знали об обороне противника только то, что можно было увидеть в бинокли с противоположного берега. К тому же для 81-го полка план наступления фактически представлял собой примитивный лобовой удар по подготовленной обороне противника, вопреки всем указаниям вышестоящего командования. За проведенные в Суомуссалми полутора суток полк не предпринял никаких попыток найти пути обхода позиций противника, не был разведан даже северный берез озера Хаукиперя. Впрочем, эти обстоятельства командование дивизии не смутили, ведь до сих пор 81-й полк отлично справлялся с поставленными ему задачами.

Распоряжения командованию 81-го полка, судя по всему, были отданы еще накануне, поскольку развертывание полка для атаки через пролив началось за несколько часов до подписания Зеленцовым своего приказа №2. К 6 утра 9 декабря 2-я и 3-я роты 81-го полка заняли исходные позиции для атаки в районе паромной переправы юго-восточнее Суомуссалми. Поддержку с берега им должны были оказать два взвода пулеметной роты. Примерно в полукилометре левее подходившей к переправе дороги расположился 1-й батальон 759-го полка, 2-й батальон полка находился на отдыхе на юго-восточной окраине Суомуссалми. В Суомуссалми развернулась на позициях и полковая артиллерия 759-го полка, а так же остальные подразделения 81-го полка.

Артиллерийская поддержка атаки возлагалась на наличные силы артиллерии. Полковая батарея 81-го полка «ушла» в отряд Чайковского, поэтому общее руководство артиллерийской группировкой, призванной поддержать атаку 81-го полка, возложили на командование 2-го дивизиона 86-го артполка, составлявшего основной костяк этой самой группировки. Еще вечером 8 декабря командирская группа 81-го и 86-го полков выехала к переправе через Хаукперя для рекогносцировки, однако у переправы группа попала под пулеметный обстрел с противоположного берега и свою задачу выполнить не смогла. Чуть позже произошел еще более неприятный инцидент. Два артиллерийских разведчика 86-го полка, выехавших к переправе, бесследно пропали вместе с лошадьми и оборудованием для наблюдений. Командование артдивизиона пришло к выводу, что разведчики были захвачены финнами. Тем не менее, в час ночи батареи 86-го артполка начали выдвижение на огневые позиции. Три 76-мм горные пушки 4-й батареи заняли позицию непосредственно у переправы для стрельбы прямой наводкой², там же развернулся взвод 58-й батареи ПТО и минометчики 81-го полка. 3-я батарея 86-го артполка в составе четырех 76-мм горных пушек расположилась на закрытых позициях в километре севернее переправы.

На противоположном берегу занял оборону 15-й отдельный батальон. Финны успели подготовить окопы и даже установить проволочное заграждение. Штаб 163-й дивизии позже докладывал: «У переправы укрепленный район: окопы полного профиля с блиндажами и проволочное заграждение по фронту 1,5-2 км. На левом фланге противника станковые пулеметы, на правом – исключительно автоматическое оружие, у дороги – минометы».

Увы, эти сведения стали достоянием штаба уже ПОСЛЕ атаки. Учитывая, что потери финского батальона в предыдущих боях были совсем небольшими (безвозвратные потери составили всего три человека), на южном берегу Хаукиперя оборонялось около семисот-восьмисот финских солдат. Слева от 15-го батальона в районе Эммянсари оборонялся IV-й батальон, имевший задачу не допустить форсирования озера Нисканселькя с полуострова Хулконниеми. В целом командование 163-й дивизии совершенно справедливо оценивало силы противника как «около двух стрелковых батальонов с 6-7 минометами», но отчего-то полагало, что 81-му полку вполне по силам сбить финнов с занимаемых позиций и занять плацдарм, пригодный для дальнейшего развития наступления. 759-й полк вообще не готовился поддержать 81-й на случай форс-мажорных обстоятельств. Очевидно, Зеленцов продолжал недооценивать упорство финнов в обороне, считая, что все неудачи с наступлением по важенваарской дороге были связаны только с неумелыми действиями «не кадрового» 759-го полка. В результате, сумев добиться примерно пятикратного превосходства в живой силе на участке прорыва, дивизия собиралась взламывать оборону противника всего двумя ротами и даже не планировала мероприятий по усилению или поддержке этих рот другими подразделениями дивизии, за исключением артиллерии.

В семь часов утра 9 декабря 2-й дивизион 86-го артиллерийского полка открыл огонь по финским позициям на противоположном берегу. Спустя полчаса 3-я рота 81-го полка по льду двинулась на противоположный берег и, воспользовавшись темнотой, фактически без боя заняла первую линию окопов и хутор Бетания. В окопах были обнаружены два финских солдата, вероятно попавших под артиллерийский удар (один из них был ранен). Однако вскоре на роту обрушился сосредоточенный минометный и пулеметный огонь. В 8 часов 2-я рота полка выдвинулась на помощь, но горящий на южном берегу домик паромщика осветил наступавших и финны временно перенесли огонь на 2-ю роту. Рота залегла, попытка командира роты старшего лейтенанта Мазаева поднять бойцов в атаку «большевистскими лозунгами» потерпела крах: кроме Мазаева поднялся лишь один боец.

Едва на льду наметился кризис, Вещезерский, находившийся на КП полка у переправы через Хаукиперя, направил начальнику штаба полка приказ немедленно подтянуть к переправе 4-ю роту, минометный взвод, противотанковую батарею и оставшуюся часть пулеметной роты. Финны, тем временем, прижав 2-ю роту ко льду фланговым огнем, контратаковали закрепившуюся на берегу 3-ю роту, но были отбиты. Тогда по позициям 3-й роты начали бить финские минометы и пулеметы. Красноармейцы несли потери, но продолжали удерживать плацдарм, не в силах продвигаться дальше.

На северном берегу Хаукиперя Вещезерский понимал отчаянное положение двух своих рот и изо всех сил пытался использовать первоначальный успех 3-й роты для организации прорыва и расширения плацдарма. Он напрямую обратился к командиру 759-го полка: «Переправа захвачена 3 с.р., наступление остальных рот захлебнулось. Переправу необходимо удержать. Прошу поддержать вашей батареей и одним батальоном».

Но Годлевский самостоятельно не решился бросить своих солдат на переправу. К 11 часам к переправе подошла 4-я рота 81-го полка и начала разворачиваться для атаки правее дороги. Однако финны обнаружили изготавливающуюся к атаке роту и перенесли огонь минометов и пулеметов на неё. Вещезерский уже знал, что 2-я и 3-я роты имеют тяжелые потери, что значительная часть комсостава рот убита или ранена, и, надо полагать, понимал, что атака 4-й роты вряд ли изменит ситуацию в нашу пользу. В 11 часов он отдал распоряжение начальнику штаба полка капитана Титову обратиться напрямую к Мехлису, чтобы тот приказал Годлевскому подключить к бою свою артиллерию и выделить батальон для помощи 81-му полку. Одновременно он торопил командира подошедшей 6-й гаубичной батареи 365-го полка с развертыванием на позициях и открытием огня.

На противоположной стороне продолжал кипеть бой. На командном пункте полка отчетливо были слышны крики «Ура!» и разрывы гранат. Майор Кари больше всего опасался, что противник все же рискнет применить танки, против которых ему было нечего выставить. Около полудня он бросил в контратаку 1-ю роту 15-го батальона и понесшие тяжелые потери роты 81-го полка не выдержали, начав отход по насквозь простреливаемому льду. Плацдарм на южном берегу Хаукиперя был утерян. Однако Вещезерский не сдавался. Как только роты отошли на северный берег, он приказал Титову брать разведроту полка и вместе со штабом выдвигаться к переправе, поскольку атаковать одной 4-й ротой было уже очевидно бессмысленно, а 2-я и 3-я роты были небоеспособны. По предварительным данным потери 3-й роты составили 14 человек убитыми и раненными, а судьба еще 42 бойцов осталась неизвестной. Среди убитых был и командир роты старший лейтенант М.И.Арделин. Общие потери 2-й роты составили 37 человек.

Вскоре после полудня Мехлис отдал приказ Годлевскому выделить для обхода финских позиций с востока 2-й батальон, а Вещезерский готовился возобновить атаку с наступлением темноты. К 14 часам 4-я рота переместилась левее дороги, к 16 часам исходные позиции заняла разведрота. В районе расположения 3-й батареи 86-го артполка начала разворачиваться 6-я гаубичная батарея 365-го артполка, вскоре открывшая огонь по противнику, начала стрелять также полковая батарея 759-го полка. У переправы занимала позиции батарея 204-го дивизиона ПТО. Однако огонь никем не корректировался, поэтому велся в основном «по площадям». Даже по советским данным, удалось подавить всего один пулемет, зато, наконец, замолчали финские минометы. Зато под огнем финских пулеметов 4-я батарея 86-го артполка, потеряв одного бойца убитым и пятерых раненными, была вынуждена уйти от переправы на закрытую позицию.

В 18.30 после непродолжительной артподготовки, разведрота полка вышла на лед. Под покровом темноты рота достигла противоположного берега, но затем история повторилась: сосредоточенный ружейно-пулеметный огонь остановил роту, которая, потеряв четверых человек убитыми и восемь раненными, отошла обратно на северный берег. Отход был произведен в полном порядке, в чем заслуга командира роты лейтенанта П.Т.Михалицина, который, несмотря на ранение, продолжал руководить своим подразделением. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 января 1940 года Петр Тихонович Михалицын был удостоен звания Герой Советского Союза³. Это особенно показательно, учитывая, что еще недавно Духанов требовал отдать под суд виновных в фактах мародерства в Юнтусранта, т.е. того самого командира разведроты.

Потери 81-го горно-стрелкового и 86-го горно-артиллерийского полков в бою 9 декабря 1939 года по званиям

Кроме того, получили ранения два бойца из состава 58-й батареи.
У противника осталось 13 ручных и два станковых пулемета, а так же 47 винтовок.

Безуспешной атакой разведроты 81-го полка попытки форсировать Хаукиперя завершились. Спешка, пренебрежение разведкой и недооценка противника в очередной раз сыграл злую шутку с командиром 163-й дивизии. Лобовой штурм привел не только к тяжелым потерям среди наиболее боеспособных подразделений дивизии, но и фактически сорвал весь план наступления. Если бы Зеленцов вместо того, чтобы спокойно сидеть, ожидая пока две роты горных стрелков проложат путь его дивизии, заранее озаботился вопросом своевременной поддержки закрепившихся на переправе бойцов 81-го полка, даже лобовая атака могла принести успех. Находившаяся на южном берегу рота 81-го полка просто физически не могла развить успех, а с рассветом возможность форсировать озеро на глазах у финнов была потеряна – для этого нужно было преодолеть полукилометровое открытое пространство под огнем пулеметов и минометов противника. Очевидно, что нужно было изначально форсировать озеро более крупным силами, по крайней мере, батальоном. Непонятно также инфантильное поведение Зеленцова уже в ходе боя. Почему Вещезерский был вынужден обращаться за помощью то к Годлевскому, то к Мехлису, но только не к своему непосредственному начальнику? Артиллерия дивизии, которая даже в своем первоначальном составе могла бы оказать решающую роль в успешном завершении операции, фактически никакого влияния на события не оказала. За 9 декабря только семь пушек 2-го дивизиона 86-го артполка расстреляли по южному берегу Хаукиперя 798 гранат и 312 шрапнелей. При грамотной организации артогня этого количества было бы достаточно, чтобы хлипкие полевые укрепления финнов были просто сметены, однако этого не произошло. Причина проста: огонь артиллерии никем не корректировался. Вместо подавления огневых точек противника или помощи в отражении контратакующего 3-ю роту 81-го полка противника, артиллерия бестолково «лупила» по южному берегу «на глазок».

Впрочем, валить «все шишки» на Зеленцова было бы не справедливо. На подготовку наступления у дивизии было менее суток, а низкий уровень подготовки войск, к сожалению, зачастую не позволял реализовывать довольно разумные решения командования. Остается открытым вопрос и об уровне подготовки артиллеристов, т.е. были ли они вообще способны грамотно осуществлять поддержку пехоты. К сожалению, найти сведения об уровне боевой подготовки артиллеристов 86-го и 365-го артполков и 204-го дивизиона не удалось. Непосредственно в вину Зеленцову и его штабу можно поставить отсутствие даже видимости организации нормального управления боем. Каков бы не был уровень подготовки артиллеристов, без корректировки стрельбы они все равно не смогли бы оказать нормальную поддержку пехоте на противоположном берегу.

Ретроспективно оценивая события можно сказать, что 9 декабря был упущен последний реальный шанс форсировать Хаукиперя и закрепиться на южном берегу. Вечером 9 декабря к переправе прибыл первый батальон 27-го пехотного полка, развернувшийся в готовности отразить повторные атаки Красной Армии с целью захватить переправу. На следующий день подтянулся весь 27-й полк, и попытки вновь прорваться через Хаукиперя превратились бы в слишком «дорогое удовольствие». Впрочем, это поняли и в штабе 163-й дивизии. В ночь на 10 декабря подразделения 81-го полка были отведены в Суомуссалми, за исключением 4-й роты, оставшейся на берегу в боевом охранении. После понесенных потерь о возобновлении наступления 81-м полком не могло быть и речи, весь следующий день полк занимался пополнением стрелковых рот за счет собственных тыловых подразделений. Продолжать атаки силами 759-го полка тоже не решились: финская оборонительная линия произвела достаточное впечатление. Находившийся на берегу 1-й батальон полка утром был сменен 2-м батальоном, 5-я рота которого была послана на разведку вдоль берега Хаукиперя с задачей обнаружить фланги финской оборонительной линии. Пройдя 3 километра на восток, бойцы роты четырежды пытались форсировать озеро в разных местах, но каждый раз натыкались на огонь с противоположного берега. За день 759-й полк потерял одного человека убитым и шесть раненными.

Зато северная группа 163-й дивизии в наступление таки перешла. Уже по традиции к наступлению было готово далеко не все. У полка не было 1-й и 5-й рот, Зато от 3-го батальона ему вернули 7-ю роту. В полку отсутствовала теплая одежда и обувь, часть бойцов были фактически разуты. В этой связи настроение красноармейцев полка назвать боевым не поворачивается язык. В одной из оперсводок Шаров докладывал в штаб дивизии: «Политико-моральное настроение в силу перечисленных выше фактов низкое. Боеспособность понижена. Часть мобилизованного комначсостава не управляет подразделениями».

«Артиллерийский кулак» тоже выглядел жидко. Из приданной полку батареи 204-го дивизиона ПТО в наличии было только три из шести 45-мм пушек (остальные находились в районе Суомуссалми у капитана Чайковского). Занаряженный для поддержки полка 3-й дивизион 365-го полка (без 9-й батареи) находился в пути. Управление дивизиона и 7-я батарея подошли в Хаповару только к 17.30 10 декабря. В итоге к началу наступления на огневых позициях в районе Хаповары находились только полковая 76-мм батарея, три 45-мм пушки и минометный взвод. Из приданных полку Шарова пяти танков Т-37 в боеспособном состоянии были только два. В общем говоря, у Шарова были все основания пессимистично смотреть на предстоящее наступление.

В 8 утра 10 декабря началась артиллерийская подготовка. Поскольку разведка позиций противника (тоже уже, увы, традиционно) проведена не была, артиллерия била по площадям. Учитывая её количество в полку, смело можно предположить, что эффект от артподготовки был в лучшем случае моральным. В 8.20 в атаку поднялась пехота при поддержке двух танков. Однако вскоре наступающее оказались под плотным пулеметно-минометным огнем противника.

«В лесу по дороге десятки рассаженных на деревьях снайперов с винтовками и пулеметами», утверждалось в боевом донесении 662-го полка за 10 декабря. Из леса за озером били финские минометы. С советской стороны артиллерийский огонь велся главным образом 45-мм пушками, а так же минометами. Полковая артиллерия израсходовала всего 39 76-мм снарядов. В самый разгар боя эта батарея вообще прекратила огонь, а артиллеристы… отправились обедать!

К 15 часам попытки продвинуться вперед были прекращены. Бойцы под финским огнем лежали на снегу, и поднять их в атаку снова не было никакой возможности. По данным штаба полка потери за день составили 11 человек убитыми, 33 раненными и 15 заболевшими (сказалось длительное лежание в снегу без теплой одежды и обуви). Шаров оттянул свои подразделения назад к Хаповаре, где занял круговую оборону. В самом хуторе стоял штаб полка, 2-й батальон, взвод саперов 230-го батальона, по паре пушек противотанкового дивизиона и полковой батареи, а так же подошедшая поздним вечером 10 декабря 8-я батарея 365-го артполка. В километре западнее дороги занял оборону 1-й батальон с одной противотанковой пушкой, парой 76-мм полковых пушек, 7-й батареей 365-го артполка и взводом саперов. На командира и комиссара полка неудавшаяся атака произвела весьма удручающее впечатление, по образному выражению начальника штаба 47-го корпуса полковника Кудрявцева, Шаров «совсем скис».

В последующие три дня полк продолжал занимать круговую оборону, подтягивая отставшие подразделения и части усиления. Параллельно полк вел разведку на запад и восток от дороги. На этом участке фронта сложилось на непродолжительное время некоторое равновесие. Последние подразделения финского 16-го батальона подошли к Пииспаярви 11 декабря, и финны могли уверенно сдерживать дальнейшее продвижение 662-го полка, но сам вести активные действия пока не решались. С другой стороны, 662-й полк уже явно исчерпал свой наступательный потенциал, но формально все еще был достаточно сильным, чтобы совсем отказаться от активных действий. По мнению начальника штаба полка капитана Родина, для успешного продолжения наступления полку требовалось всего-то «малость»: усилить его танками и уничтожить авиацией финские укрепления на северном берегу Пииспаярви.

Итак, попытка 163-й дивизии вырваться с рокады Суомуссалми – Пииспаярви и продолжить наступление не удалась. Единственно удачно наступал отряд капитана Чайковского, который, почти не встречая сопротивления, продвинулся на 7 километров по дороге на северо-запад, но около двух часов дня был остановлен приказом Зеленцова в связи с общей неудачей наступления. На следующий день отряд отошел назад на три километра и занял оборону по ручью, соединяющему озера Коваярви и Алаярви, ведя разведку в северо-западном направлении, причем отдельные разведгруппы углублялись довольно далеко на финскую территорию. Так, финны отмечали появление советских патрулей даже в районе Или-Няльянка, в 30 километрах северо-западнее позиций отряда. На советских картах это была та самая Нива, обозначенная как цель для наступления 662-го полка.

Авиагруппа армии непосредственного участия в наступлении не принимала. В результате регулярных поломок, вынужденных посадок и аварий к утру 12 декабря численность исправных самолетов авиагруппы «просела» до шести И-15бис и одного Р-5. Понятно, что оказать существенное воздействие на противника такими силами было невозможно, поэтому истребители привлекались в основном к разведке финских коммуникаций. И-15бис летали, как правило, парами или звеньями совершая по одному-два вылета в день. Накануне начала наступления, т.е. 8 декабря, звено И-15бис произвело вылет на разведку, пройдя по маршруту Пииспаярви, Нива, Пуоланка, Суомуссалми. Наиболее интенсивно авиагруппа действовала 9 декабря, совершив девять самолетовылетов, однако четыре из них были затрачены на поиск не вернувшихся 6 декабря самолетов, а еще один – на разведку погоды. Из выполнявших боевую задачу самолетов пара И-15бис вела разведку и бомбила противника в районе Кухмониеми, а еще пара следила за дорогами в треугольнике Суомуссалми – Хюрюнсалми – Пуоланка, выполняя просьбу командования 47-го корпуса не допустить подхода резервов противника к Суомуссалми. Собственно этим участие ВВС в наступлении 81-го полка и ограничилось, причем выдвижение батальона 27-го пехотного полка от Хюрюнсалми к Суомуссалми авиация «прозевала»! На следующий день наступление 662-го полка вообще обошлось без какого-либо участия ВВС. Единственная вылетавшая на боевое задание четверка И-15бис снова действовала на участке Кухмониеми – Хюрюнсалми, но из-за плохой погоды и эту задачу выполнить не смогла. Столько же вылетов снова было произведено на поиск пропавших самолетов.

После окончательного провала наступления, т.е. 11 декабря, на Зеленцова и военкома 163-й дивизии Белика обрушился с резкой критикой Дашичев, которому уже надоело игнорирование своих приказов со стороны собственных подчиненных: «По Вашему донесению на фронте дивизии до 3-х батальонов противника (два на юге, один на севере) без артиллерии. Противник слабый. С 8.12 дивизия пытается наступать и все бесполезно.

Мне не понятны причины топтания на месте тогда, когда Вы подтянули всю артиллерию, в частности не понятно стояние на месте двух полков перед двумя батальонами.

.  .  .

Вы доносите, что Шаров начиная с 8.12 ведет разведку противника. Два дня «разведывает» противника, 10.12 переходит в наступление, нарывается на неожиданность и в результате откатывается в исходное положение, понеся потери. Что это за разведка противника?

.  .  .

Чем объяснить, что с начала боевых действий я не получил ни одной радиограммы ни от Вас, ни от штаба? И поэтому штаб корпуса добывает сведения о положении посылкой своих делегатов не в штаб дивизии, а в части.

Наконец, Вы не выполняете приказ армии и корпуса по времени и совершенно умалчиваете о причинах, как будто выполнение приказа не является обязательным.

Требую выполнения приказа Командарма и моего в кратчайший срок. За отсутствием донесений от Вас посылаю Наштакора⁴ для ознакомления на месте. На поставленные мной вопросы представьте мне объяснение».

В соответствии с решением Дашичева 11 декабря в дивизию выехал полковник Кудрявцев с задачей лично проконтролировать продолжение наступления, назначенное на 12 декабря. Довольствоваться слухами и обрывочными донесениями из дивизии Дашичев больше не мог.

Зеленцов провалом наступления был определенно обескуражен. Не сумев пробить оборону финнов в лоб, Зеленцов оказался перед проблемой: что делать дальше? Других вариантов действий у него просто еще не было. А вышестоящее командование ждать не хотело – на него в свою очередь давила Москва. На 22 часа было назначено совещание командиров частей дивизии, после чего прибывший вечером Кудрявцев собирался отдать приказ о продолжении наступления. Однако увиденное Кудрявцеву не понравилось: «Местность такова, что фронтальная атака успеха не сулит, а повлечет за собой потери. Надо искать обход, а он еще не найден, разведка велась нецелеустремленно… Надо было сюда выехать раньше, а то у меня опасения, что еще один день будет потерян для разведки противника и путей обхода».

Кудрявцев запросил разрешения остаться в дивизии еще на день, чтобы лично проследить за подготовкой к наступлению.

Совещание закончилось около часа ночи, а уже в 01.25 Кудрявцев докладывал о своих впечатлениях Дашичеву. Дела оказались даже хуже, чем первоначальное впечатление: «Сейчас было совещание командиров полков. Они докладывали результаты сегодняшней разведки и их готовности к атаке. Детально они противника не знают, фланги пока точно не установлены, а главное то, что они не готовы к обходу. Лыж нет, артиллерия на санки не поставлена, халатов нет и огнеприпасов артиллерии недостаточно. Я настаивал начать атаку сегодня в ночь, но после доклада командиров полков понял, что из этой атаки ничего не выйдет и требовал начать её 12.12.39. Т. Зеленцов пока дал приказ быть готовым в ночь на 14.12, я предложил ему написать на Ваше имя мотивированное объяснение и прошу указать срок атаки т. Зеленцову».

Зеленцов попросил у Кудрявцева придвинуть ближе к фронту, в Ахола, корпусный обменный пункт, пообещав в таком случае наладить снабжение дивизии. Дашичев не возражал и отдал соответствующий приказ, тем более что фактически КОП и так уже был в Ахоле. Штаб корпуса еще утром 10 декабря перебрался в Кианнаниеми. Кроме того, начальнику тыла корпуса было поручено лично проследить за доставкой на фронт масхалатов и боеприпасов для артиллерии. Принятые меры дали себя знать фактически немедленно. Уже 12 декабря 662-й полк получил 1000 пар валенок и 500 маскировочных халатов, сотню пар лыж и трехдневный запас продуктов. Это позволило почти полностью снять проблему с теплой обувью и начать формировать те самые пресловутые лыжные отряды. Приданная полку артиллерия получила солидный запас боеприпасов: колонна доставила 500 снарядов для 76-мм пушек и полсотни для гаубичной батареи 365-го полка. К утру 14 декабря в полку уже был накоплен неплохой запас: 766 гранат и 546 шрапнелей для 76-мм пушек, 2285 выстрелов к 45-мм пушкам (правда, более половины из них – бронебойные, т.е. для данного театра боевых действий совершенно не нужные), а так же 510 мин для 82-мм минометов.

С подвозом продовольствия, фуража, боеприпасов и предметов снабжения для южной группы дивизии ситуация оказалась гораздо сложнее: коммуникации группы на некоторое время оказались перерезаны противником, однако подробнее речь об этом пойдет позже. Пока же штаб дивизии продолжал планировать дальнейшее наступательные действия. Собственно свои соображения по поводу будущего наступления Зеленцов подробно изложил в боевом донесении дивизии №12, подписанном в 24.00 11 декабря. Этот документ, пожалуй, стоит привести полностью: «1. Перед фронтом на Суомуссалменском направлении дивизия имеет организованную оборону противника силою до двух батальонов пехоты, которые необходимо уничтожить.

2. Попытки атаковать противника 9.12 в лоб успеха не имели и привели к потерям до полутора рот 81 сп.

3. Потери комсостава в звене рота-взвод до 14 человек в 759 сп и почти такое же количество в 81 сп, а так же большие потери в двух ротах 759 сп и в двух ротах 81 сп понудило произвести новые назначения и доукомплектование рот за счет тыловых подразделений.

4. Разведка флангов противника, подтягивание тылов и подвоз боеприпасов требуют определенного времени, а в данных условиях при наличии чрезвычайно плохой дороги и недостатке автотранспорта требуется не менее двух суток.

5. Решил:

а) Разведать и подготовить фланговые направления атаки противника, т.е. сковывая противника с фронта нанести удар правым флангом.

б) Подготовить артиллерию к бою, для чего поставить артиллерию на огневые позиции вне дорог, произведя вырубку леса для огневых позиций.

в) Построить сани для артиллерии, сопровождающей пехоту идущую в обход с правого фланга.

г) Закончить всю подготовку 13.12 и атаку начать в ночь на 14.12 (утро)

6. Прошу:

а) Организовать активные действия авиации в день атаки и не дать возможности противнику подтянуть свои резервы.

б) Ускорить отправку в дивизию пополнения согласно данной заявке.

в) Дать еще один стрелковый полк и батальон танков т.к. на данных пространствах они крайне необходимы

г) Ускорить обеспечение дивизии валенками, лыжами и белыми халатами.»

Приведенные доводы показались Дашичеву и Духанову вполне весомыми, и Зеленцов получил разрешение перенести наступление на 14 декабря.

В этом месте хотелось бы сделать отступление и вновь поговорить о роли и месте командования 163-й дивизии в описанных выше событиях. До определенного момента события в районе Суомуссалми отечественная историография стыдливо обходила молчанием, но после начала т.н. «перестройки», «гласности» и т.д. и т.п., эта история начала получать определенное освещение и в отечественной исторической литературе и публицистике. Однако в русле времени все «шишки» посыпались на высшее руководство страны, ошибки и просчеты нижестоящих командиров либо вообще не замечались, либо представлялись как неизбежное следствие тоталитарной системы. При этом выстраивалась своеобразная «вертикаль власти», наверху которой находилось бездарное и бестолковое руководство РККА в лице Ворошилова и Сталина, как члена Главного Военного Совета, а внизу – храбро сражающиеся и погибающие, выполняя бездарные приказы кремлевской верхушки, солдаты и командиры. Причем чем ниже мы опускаемся по этой «вертикали», тем меньше вины за поражения возлагается на находящегося на данной ступени командира. При этом, однако, как-то забывается, что непосредственно боевые действия организовывали не Сталин и Ворошилов, а рядовые командиры дивизий и полков, а многие разумные и практичные приказы и директивы высшего командования разбивались о некомпетентность и неисполнительность на местах. С такими явлениями в рамках сражения за Суомуссалми мы столкнемся еще не раз и не два, а пока вернемся к работе командования 163-й дивизии.

Итак, Зеленцов поздним вечером 11 декабря сообщает командованию корпуса и, следовательно, армии, что к исходу четвертого дня нахождения в Суомуссалми его штаб фактически ничего не знает о противнике, оперируя лишь теми сведениями, которые были почерпнуты из допросов захваченных военнопленных еще 6 декабря. Иными словами, штаб 163-й дивизии до сих пор действовал вслепую. При этом штаб дивизии имел в своем распоряжении отдельный разведывательный батальон, а также две полковые разведроты непосредственно в районе Суомуссалми. Если отсутствие сведений о местонахождении флангов обороны противника и путях обхода к утру 9 декабря еще можно объяснить нехваткой времени, то вот вопрос, почему и к вечеру 11 декабря ничего не изменилось, отнюдь не праздный. Ответ на это обнаруживается в донесениях Особого Отдела НКВД 9 армии. Побывавший в дивизии представитель ОО ГУГБ НКВД при 9 армии Орешенков 15 декабря доносил в Ленинград: «[По] вине комдива 163 Зеленцова, наштадива Богдановича работа штаба дивизии не организована, штаб дивизии фактически не работает. […] Охрана штаба дивизии, полков поставлена не удовлетворительно. Войсковая разведка фактически отсутствует. […] Вышестоящее командование решительных мер по выправлению работы штадива 163 не принимает, необходимо срочное вмешательство Ленинграда».

Чуть позже, 19 декабря, представитель ОО НКВД 9 армии уже подробнее докладывал о причинах плохой работы штаба 163-й дивизии. Полковник Богданович, начальник штаба дивизии, фактически всю работу делал сам, не привлекая начальников служб штаба.

«В результате чего Богданович все вопросы касающееся работы штаба охватить своевременно и глубоко не успевает, в итоге ряд организационных вопросов работы штаба остаются не разрешенными».

Увы, в числе этих «неразрешенных вопросов» оказалась и войсковая разведка. Результаты этих упущений читатель уже мог видеть: атака в лоб силами двух рот 81-го полка окопавшегося батальона противника, атака на неподавленные артиллерией пулеметы и минометы противника и как следствие огромные потери – все это просчеты в первую очередь штаба 163-й дивизии. В числе прочих «достижений» штаба дивизии можно назвать отсутствие какого-либо флангового охранения у южной группы дивизии, оставление без внимания важных с точки зрения охраны коммуникаций дивизии участков дорог, организации хотя бы патрулирования дорог – все это «аукнулось» дивизии самым неприятным образом буквально в ближайшие дни: пока командование дивизии и корпуса разрабатывало планы проведения следующего этапа наступления, финны сами нанесли контрудар.

1. Командующий ВВС ЛВО.
2. Четвертая пушка батареи так и стояла в Юнтусранта со сломанной осью.
3. П.Т.Мхалицын оправился от раны, прошел всю Великую Отечественную войну и вышел в отставку в 1956 году в звании генерал-лейтенанта. Умер 11 февраля 1962 года.
4. Начальника штаба корпуса.

Олег Киселев