| За рекой Сестрою. Что знают и как хранят память о «Зимней войне» 1939-1940 годов в России и Финляндии | |
|
Сейчас, как и зимой 40-го, эти траншеи, ДОТы и пулеметные позиции под бронеколпаками упрятаны в глубоких сугробах и маскируются в привычном для этих мест рельефе среди замерзших озер и каменистых гряд, поросших соснами. А в первых числах декабря «Салпалинья» – в Финляндии – и то, что сохранилось от «линии Маннергейма» на Карельском перешейке в Ленинградской области, еще только примеряли на себя маскировочное убранство наступающей зимы. Та далекая война, известная нашим отцам и дедам как «война с белофиннами», продолжалась 105 дней. «Всего» или «долгих» 105 дней – это как посмотреть и с чьей стороны оценивать. В сравнении с Великой Отечественной, а тем более Второй мировой – вроде бы всего эпизод. Потери финской стороны за эти три с половиной месяца – 48 243 убитых и 43 тысячи раненых. По их, да и просто по человеческим меркам, безумно много. Что до других сравнений, то они таковы: в именных списках убитых, пропавших без вести и умерших от ран и болезней с нашей стороны значится 126 тысяч 875 человек. Беда в их семьи пришла задолго до 22 июня. А сколько горемык вернулось домой покалеченными и с ампутированными после массовых обморожений ногами-руками?! Но что хуже всего – с горьким ощущением беспомощности многих наших командиров перед умелым и хорошо подготовленным к такой войне противником. В СССР вплоть до конца 80-х о ней предпочитали не вспоминать или ограничивались полуправдой с привычным налетом пропаганды. В большинстве своем были недоступны и архивы. И только в последние несколько лет стали появляться на русском языке объективные исследования, вышли новые мемуары, но главное – рассекречены редкие по своей обнаженной правдивости документы. Когда архивы заговорили Семьдесят лет назад, с интервалом в три дня – 21 и 24 января 1940 года, – нарком обороны маршал Ворошилов и нарком внутренних дел Берия издали под грифом «Совершенно секретно» два совместных приказа. Причем второй приказ, гораздо более жесткий, категоричный и масштабный по охвату, отменяет первый. Если 21 января речь еще идет о создании «заслонов» против «возможного» дезертирства из действующих и вновь прибывающих к линии фронта частей, то три дня спустя, уже без всяких «если» и «возможно», при каждой из пяти войсковых армий предписано создать от двух до восьми контрольно-заградительных отрядов. Всего – 27 таких формирований по 100 бойцов из уже развернутых и запасных полков НКВД. Рискну предположить, что эти приказы – свидетельство «новых» подходов к управлению войсками в РККА. СОВ. СЕКРЕТНО Для пресечения случаев дезертирства и в целях очищения тыла действующих армий от вражеского элемента, ПРИКАЗЫВАЕМ: 1. Из состава оперативных полков НКВД, обеспечивающих коммуникации действующих армий, сформировать контрольно-заградительные отряды, подчинив их особым отделам. На контрольно-заградительные отряды возложить задачу организации на основных направлениях заслонов и застав, проведение облав в тылу действующих частей, проверку документов у всех одиночно и неорганизованно следующих военнослужащих и граждан, направляющихся в тыл, и задержание дезертиров (…). 4. Особым отделам поставить в центре внимания работу по быстрейшему и полному очищению тылов действующих армий от вражеского и сомнительного элемента, развернуть действенную борьбу по пресечению дезертирства. 5. Для этой работы должны быть мобилизованы все лучшие силы особых органов, а также должны быть полностью использованы, как вооруженная сила, контрольно-заградительные отряды, приданные особым органам. 6. Требуем в отношении дезертиров – предателей Родины применять самые крутые и жесткие меры. Дезертиры должны немедленно предаваться суду военного трибунала с разбором дела в течение суток. Народный комиссар обороны СССР маршал Советского Союза Сколько кадровых военных, уже обстрелянных финнами и только что мобилизованных из запаса бойцов РККА, еще вчера стоявших у станка или рубивших лес, по той или другой причине привлекли внимание НКВД и попали под скорую, без суда и следствия расправу, никто сейчас не скажет. Зато мы знаем другое. Во второй половине декабря в лесных районах Суоми севернее Ладожского озера были отрезаны от тылов несколько наших дивизий, развивавших наступление от карельской границы в западном (на Оулу) и юго-западном направлениях. Теперь известно и то, что наряду с немногочисленными подразделениями финской армии на пути советских войск встали «охранные отряды» Suojeluskunta. В русском языке за этим трудно произносимым финским названием больше прижилось шведское «шюцкор», что в переводе означает ту же самооборону. Свою историю «шюцкор» ведет со времен гражданской войны 1918-1919 годов – такие отряды стали костяком белой армии Финляндии и отличались особой непримиримостью к «красным» финнам. После окончания гражданской войны вся Финляндия покрылась сетью «шюцкоровских» организаций, а 14 февраля 1919 года вышел закон, который признал их на государственном уровне. Основной целью провозглашалось военно-патриотическое воспитание населения в духе финской национальной идеи. Что-то похожее в конце 20-х появится и в СССР под названием ОСОАВИАХИМ – Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству. Но у финнов все было осмысленнее и серьезней. И осенью 1939 года, когда в Финляндии началась мобилизация резервистов, ячейки Suojeluskunta заработали с удвоенной силой. К началу «Зимней войны» было сформировано 15 «шюцкоровских» батальонов: шесть стояли у границы на Карельском перешейке – от Финского залива до Ладоги, еще девять – от Северной Ладоги до Баренцева моря. Все они находились в прямом подчинении армейского командования и выполняли самые трудные и опасные задания. Нет сомнений, что это с их участием 22 декабря 1939 года у Суомуссалми, где сходились несколько дорог, была остановлена, а затем блокирована 163-я стрелковая дивизия РККА под командованием комбрига А.И.Зеленцова. Несколько дней спустя, прижатая к озеру Кианта-ярви, она оказалась, по сути, в окружении. На подмогу ей была брошена только что прибывшая с Украины на железнодорожную станцию Кемь 44-я СД. Брошена прямо с эшелонов, побатальонно и преимущественно в пешем строю. Еще на марше передовые колонны были атакованы подвижными группами финских лыжников, расчленены, деморализованы и 6-7 января обращены в паническое бегство. А между тем 44-я стрелковая дивизия, сформированная в 1919 году и вскоре получившая имя одного из первых своих командиров – Николая Щорса, числилась среди лучших в довоенной РККА: в 1935 году «за успехи в боевой и политической подготовке» была награждена орденом Красного Знамени. Но прибыв в Карелию (в легком обмундировании, а морозы стояли уже под сорок) и тут же получив приказ идти своим на выручку, не имея для этого даже карт местности, за две недели подверглась сокрушительному разгрому. Только с 1 по 7 января 1940 года, как установил историк Алексей Алексеев из Петрозаводска, потери соединения составили 1001 человек убитыми, 1430 – ранеными, 2243 – пропавшими без вести. По финским данным, в плен попало 1300 человек. А потери вооружения и техники и вовсе не поддаются объяснению: 4340 винтовок, 1235 револьверов и пистолетов, около 350 пулеметов, 70 пушек и 17 гаубиц, 14 минометов и 37 танков. В итоге 44-я дивизия лишилась почти всего вооружения и боевой техники, а сорок процентов вышедших из окружения бойцов были даже без винтовок. Зато финны с нескрываемой радостью подсчитывали трофеи. В общей сложности, утверждает Алексеев, финские войска потеряли в Суомуссалми около 800 человек, наши – около 23 тысяч. СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО Докладываем: суд над бывшим командиром 44 сд ВИНОГРАДОВЫМ, начальником штаба ВОЛКОВЫМ и начполитотдела ПАХОМЕНКО состоялся 11 января в ВАЖЕНВАРА под открытым небом в присутствии личного состава дивизии. Обвиняемые признали себя виновными в совершенных преступлениях. Речи прокурора и общественного обвинителя были одобрены всеми присутствующими. Суд тянулся пятьдесят минут. Приговор к расстрелу был приведен в исполнение немедленно публично взводом красноармейцев. После приведения приговора в исполнение состоялось совещание начсостава, на котором намечена дальнейшая разъяснительная работа. Выявление всех предателей и трусов продолжается. В 44 сд работает комиссия Военсовета, на обязанности которой лежит детальное расследование всех причин и обстоятельств поражения 44 сд. 11 января Восемь дней спустя, 19 января 1940 года, всему комсоставу (до командиров взводов включительно) зачитали приказ Главного военного совета. Привожу начало и конец: «В боях 6-7 января на фронте 9-й армии в районе восточнее Суомуссалми 44-я стрелковая дивизия, несмотря на свое техническое и численное превосходство, не оказала должного сопротивления противнику, позорно оставила на поле боя большую часть ручного оружия, ручные и станковые пулеметы, артиллерию, танки и в беспорядке отошла к границе… Основные виновники этого позора понесли заслуженную кару советского закона. Военный трибунал 11 и 12 января рассмотрел дело Виноградова, Пахоменко и Волкова, признавших себя виновными в подлом шкурничестве, и приговорил их к расстрелу». …Несколько лет назад после ходатайства российских властей правительство Финляндии разрешило установить на своей территории, в районе Суомуссалми, памятник погибшим бойцам 163-й и 44-й дивизий. Созданную скульптором Олегом Комовым композицию из черного мрамора со словами «Своим сынам – скорбящая Россия. 1939-1940» осветил тогдашний Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Он погиб и не знает… Еще более трагична и мучительна судьба 18-й стрелковой дивизии и приданной ей для усиления 34-й легкотанковой бригады – они имели задачу наступать в направлении нынешней Сортавалы. Уже 28 декабря в районе Южного Лемети передовые части оказались в кольце окружения. И финны, умея ценить и жизни своих солдат, и каждый патрон, не лезли напролом, а методично, день за днем обстреливали наши боевые порядки и неумолимо сжимали тиски окружения. Два месяца затягивали петлю, пока не дошло до того, что отбитые у нас же противотанковые пушки выкатили на прямую наводку и с трехсот метров – практически в упор – расстреливали все, что попадалось в прицел: неподвижные (горючее кончилось) танки и бронемашины, блиндажи, огневые точки… И только в предпоследний день февраля, когда на главном направлении бои шли уже за Выборг и финское правительство активно зондировало в Москве почву на предмет перемирия, из Ставки главного командования отдали приказ командиру обескровленной 18-й дивизии и 36-й бригаде: в тот же день в 21.00 идти на прорыв окружения… В итоге из 15 тысяч к своим вышли 1237 человек, половина из них – раненые и обмороженные. Комдива Кондрашова, оставшегося в живых, расстреляли, как утверждают очевидцы, без суда и следствия 29 февраля 1940 года во дворе госпиталя поселка Салми. О тех, кто сложил голову у Южного и Северного Лемети, информации немного. Но один факт доподлинно установлен: в группе прикрытия, что обеспечивала отход основной колонны, остался и погиб красноармеец Владимир Терешков. Призванный на военную службу в 1939 году из Тутаевского района Ярославской области, где работал трактористом, он погиб и никогда не узнает, что его младшая дочь, в полуторагодовалом возрасте оставленная с матерью и сестрой в деревне Большое Масленниково той же Ярославской области, вырастет и первой из женщин поднимется в космос. В ноябре 1939 года, когда из Ставки отдали директиву войскам «Перейти границу», никто и представить не мог, что эта операция потребует огромного перенапряжения сил, растянется на три с половиной месяца, первоначальной цели – дойти до Хельсинки – не достигнет, а на алтарь только с нашей стороны будет принесено, как уже сказано, более 126 тысяч человеческих жизней. По меркам военного времени это утрата восьми полнокомплектных стрелковых дивизий. Ставка главного командования и сам нарком обороны Ворошилов вынуждены были признать и собственные просчеты, и явную недооценку противника. Посыпав голову пеплом, они сумели избежать возможной кары за такое планирование операции и руководство войсками, когда этот вопрос вынесли на специальное совещание при ЦК ВКП (б) в мае 1940 года. Словом, военными итогами «Зимней войны» нашим полководцам гордиться нет оснований. Погибшим – вечная память, прошедшим через этот ад и выжившим – низкий поклон. Но если посмотреть шире – не только на военные, а на геополитические, как говорят теперь, последствия тех событий, невольно вспоминаешь о Ленинграде. Какую роль в его судьбе сыграл тот факт, что за год до большой войны (всего за год – как оказалось!) опасная граница была отодвинута на сто с лишним километров? На их преодоление передовые немецкие части вкупе с финнами были вынуждены потратить немало времени, боеприпасов и бензина, не говоря уже о человеческих ресурсах. В Выборг они вошли только 29 августа. Как знать, может, эти два-три месяца, выигранные для Ленинграда в начале войны, дали шанс не только ему устоять в блокадную зиму, но и помогли удержать Москву. А значит, в какой-то степени предопределили исход Великой Отечественной и Второй мировой… Обрывками таких размышлений я поделился с сотрудником музея «Выборгский замок», бывшим подводником Леонидом Войтовичем, когда попросил показать экспозицию 30-40-х годов. В просторном зале много уникальных свидетельств того, как занимали Выборг немецкие и финские части летом 41-го, есть документы времен оккупации и особенно много о том, как освобождали город и Выборгский район в 1944 году. А события «Зимней войны», которые именно в этих местах разворачивались, лишь обозначены. Представлены как некий пролог к трагическим событиям лета 41-го – без попытки анализа и каких-либо причинно-следственных связей. Почему так – в общем, понятно: экспозиция формировалась давно, видимо, еще в советское время, а средств на ее обновление в бюджете музея не находится. Крышу, мол, не на что починить, а вы про какие-то новые экспонаты… Это у финнов, даже в крохотных, не ровня Выборгу, городках и коммунах денег почему-то хватает на все – на пешеходные дорожки и сортировку бытовых отходов, на заботу о своих ветеранах и создание новых музеев. В местечке под названием Керимяки военно-историческую выставку «На последнем рубеже» устроили прямо в отеле, где часто собирались ветераны. А вокруг гостиницы – траншеи и огневые позиции. Это восстановленные и тщательно сберегаемые элементы проходившей здесь «Салпалиньи». Сплошной рубеж укреплений по типу «линии Маннергейма» начали строить в глубине финской территории вскоре после «Зимней войны». Его общая протяженность – 1200 километров: от Финского залива до местечка Салпа. Как считают финские историки, «Салпалинья» в годы Второй мировой была и осталась лишь моральной опорой – боевые действия на ней практически не велись. В районе Керимяки, где построили новую гостиницу, их точно не было. А ветеранам место понравилось, и они довольно быстро подвигли первого владельца отеля Перхо Роввинена, который до этого был полицейским, создать музейную экспозицию. Под стеклом в витрине здесь хранится альбом с фотографиями всех погибших в «Зимней войне». В тех редких случаях, когда фотографии погибшего нет, помещено изображение ордена Свободы 4-й степени – такую посмертную награду передавали на хранение в семьи. Про память и беспамятство Финны всех своих погибших везли с фронта хоронить домой – как правило, в сопровождении нескольких сослуживцев во главе с офицером или капралом. Этого не происходило только в тех редких случаях, когда везти было нечего – или военный бесследно пропадал, или по каким-то особым причинам тело погибшего оставалось на территории противника. А сама церемония погребения становилась общей заботой семьи и местных властей. Воинское кладбище в Керимяки – это шеренги однотипных мраморных плит с именами, одна за другой поднимающиеся по пологому склону. В центре – католический крест и две скорбные фигуры из серого камня. Прямо перед ним, через дорогу – величественный храм под защитой корабельных сосен. Как нам рассказали, это самая большая в Европе деревянная церковь. Ее построили с расчетом, чтобы могла вместить во время службы прихожан со всей округи – 6 тысяч человек. По словам историка этих мест Матти Ляхесмаа, тут отпевали всех уроженцев Керимяки, погибших в годы войны. В последний раз – уже после того, как было заключено перемирие – отпевали и хоронили сразу 18 человек… Останки советских бойцов, павших на Карельском перешейке и в лесных районах севернее Ладожского озера, и по сей день поднимают из безвестности бойцы поисковых отрядов Карелии, Санкт-Петербурга, Ленинградской и Мурманской областей, а также их друзья и единомышленники, что из года в год приезжают сюда в экспедиции. Отряд «Карелия» только за один сезон обнаружил останки более ста бойцов РККА, павших зимой 1939-1940 годов на Тайпальском плацдарме. Но сотни, если не тысячи наших бойцов, сложившие голову в этих местах, еще остаются без должного упокоения. Тем временем земля на Карельском перешейке по цене горячих пирожков уходит под строительство «дальних дач» – исторические места и поля боев приобретаются в частную собственность. «Не стало исключением и Тайпале, – с горечью пишут поисковики. – Почти вплотную к братскому захоронению, где лежат около 10 тысяч красноармейцев, подступили современные коттеджи и даже небольшой частный аэродром. Люди не знают историю мест, на которых живут…» Выборг – Керимяки – Москва Александр Емельяненков |